Не по сценарию

Возможно, если бы я начала вырываться сильнее, если бы огрела его колючим букетом, я бы смогла освободиться от гадких, давно ставших чужими объятий. Но я настолько опешила, что пропустила его нападение. И почему до этого момента я верила, что с этим идиотом можно договориться словами?

Макс с силой вжал меня в себя и впился в мой рот глубоким поцелуем. Он начал терзать мои губы, орудовал языком, полностью перехватив инициативу и не давая мне ни малейшего шанса прекратить этот насильственный натиск.

Меня накрыла паника, как тогда, когда Эдик лез ко мне. Я стала вырываться активнее, мотать головой из стороны в сторону, даже попробовала укусить, но Макс заблокировал любые мои попытки отстраниться, зафиксировал одной ладонью мою голову, запустив пальцы в волосы и больно сжав их. Второй рукой он начал шарить по моему телу, вызывая самые омерзительные ощущения. Потом Макс внезапно оторвался от губ, грубо склонил мою голову вбок и впился ртом в шею. Да что же это такое? То Эдик, то Макс! У меня что, на лбу написано, что я мечтаю быть изнасилованной?

Я наконец собралась с мыслями, а поднявшая голову злость внезапно придала сил. Мне удалось отпихнуть идиота, после чего я с размаху влепила ему пощечину, потом еще одну. Никогда не делала этого, но для первого раза, похоже, получилось неплохо. Ладони горели, в ушах звенело от пережитого шока. Голова Макса мотнулась вбок, а когда он повернул ко мне голову, я увидела, как изменилось его лицо, исказилось злой гримасой. Макс смотрел на меня почти с ненавистью, а мне стало страшно. Он всегда был таким? Или я была настолько слепой, что не замечала в нем этой второй, гнилой личности?

Что сейчас будет? Сквер пустынный, сюда мало кто заходит, а укромных уголков тут полно. Те же скамейки в нишах, которые закрыты от посторонних глаз. Букет выпал из рук, став вдруг помехой, я попятилась, не понимая, что могу сейчас сделать, чтобы спасти себя. Может, таксист увидит безобразную сцену? Может, стоит крикнуть, позвать? Но горло перехватило, изо рта вырвался только невнятный хрип.

Но Земский не стал больше ко мне лезть. Он с презрением и как будто даже отвращением сплюнул на землю, после чего развернулся и, не торопясь, пошел к выходу, засунув руки в карманы.

Я осталась стоять посреди пустынного сквера, расширенными глазами глядя вслед удаляющемуся бывшему парню. Когда он скрылся за оградой, я начала яростно вытирать губы тыльной стороной руки. И что это было? Зачем он на меня набросился? Не выглядело это все как действия тоскующего или влюбленного. Он не пытался сделать приятно мне, да и сам очевидно не испытал удовольствия от этого нападения. Он ни о чем не просил, не требовал, не обзывался, не пытался выяснить отношения. Я даже представить не могла, зачем ему это все понадобилось.

Меня вдруг осенила догадка, и я полезла в свою сумку. Но нет, кошелек, телефон и все остальное было на месте, а молния была застегнута.

«Придурок», — прошептала я про себя и почти бегом направилась к такси. Поднимать цветы я и не подумала. Все-таки Максу удалось испоганить мое настроение. Но Артуру я об этом инциденте не скажу. Этот идиот, мой бывший, ничего не стал мне делать, и для меня его домогательства ничего не значили. «Вот если полезет еще раз, тогда точно пожалуюсь Артуру», — решила я, садясь в машину.

Всю дорогу я пыталась изгнать инцидент из головы, но получалось плохо. А очень скоро телефон пиликнул входящим сообщением. Я знала, что это Артур, и открыла чат.

«Малыш, я прилетел, забираю багаж. Прости, я ужасно вымотан, из меня сейчас даже собеседник никакой. Я очень соскучился, но сегодня поеду домой. Увидимся завтра в театре.»

От прочитанного мне стало совсем тошно. Арт не хочет меня видеть. Значит, не так скучал, как писал мне. Выходит, врал. И почему так больно? Неужели он не понимает, что мне и говорить с ним не надо, просто увидеть, обнять и уснуть рядом? Неужели ему самому этого не хочется? Выходит, нет.

Новость, что Арт сегодня не приедет, расстроила меня окончательно, из глаз полились слезы. Похоже, я рано назвала сегодняшний день самым счастливым. Все хорошие события померкли перед ужасным разочарованием, а еще тем, что сделал Макс.

Глава 24. Артур. Предательство

Я думал, она душу мне согрела,

Но в спину нож вонзить она сумела.

Пьеса «Заблуждения»

Перелет до Москвы показался мне еще дольше и тяжелее, чем в Канаду. Я толком не прошел акклиматизацию, не успел привыкнуть к смене часовых поясов, а тут уже надо лететь обратно. И хотя первый пе6релет был вполне сносным, хоть и длительным. Была ночь, пассажиры спали, и я тоже то и дело проваливался в дремоту. Но этот сон не давал отдыха, я постоянно просыпался, и не знаю, что тому виной — неудобное кресло, храпящие соседи или мое общее состояние. Марьяна меня расстроила, я не мог выбросить из головы тревожных мыслей. И, что еще хуже, я понимал, что сделать вряд ли что-то смогу.