Не по плану

Два часа спустя, Лили стояла у себя в номере, уставившись на кровать. У Марка она приняла душ, оделась, а затем вернулась в свою комнату. Она ожидала, что Кингсли будет её ждать. На самом деле, она даже побаивалась, что ночью он вломится к ним в номер. Для нее стало большой неожиданностью, что он оставил их с Марком наедине, и она была готова его за это поблагодарить, сразу же после того как извинится за то, как с ним обошлась. Но когда Лили вернулась в свою комнату, ничего подобного не произошло.

Кингсли лежал в полной отключке и так громко храпел, что им в стену колотил кто-то из соседнего номера.

«Господи, даже на пять минут его оставить нельзя».

Ей следовало бы хорошенько подумать, прежде чем отпускать его одного. Лили очень хорошо знала Кингсли, знала, что он делает, когда перенервничает или расстроится. По всей видимости, он напился. И если судить по его храпу, в драбадан. Ей крупно повезло, что он вообще вернулся. После того, как она отыскала его в Таиланде, он больше не слетал с катушек, но Лили знала, что это всегда может повториться.

В их профессии убийство считалось золотым дном, именно оно оплачивалось лучше всего остального, но Лили этим не занималась. Она не имела ничего против того, чтобы украсть у людей, хорошенько их припугнуть, даже нанести им телесные повреждения, но никогда не лишала их жизни. Исключение составляли только самооборона и Станковский. Её строгий индивидуальный лимит.

Кингсли не только не имел ничего против убийства, но и был в этом чертовски хорош. Первый раз он это сделал, когда они с ним были в Лос-Анджелесе. Сразу после совершенного ими весьма крупного ограбления, он ни с того ни с сего взял заказ на убийство. Только для себя, потому что за эту работу было назначено большое вознаграждение. Кингсли вышел за дверь, и она не придала этому значения. Он был уже большим мальчиком и довольно давно этим занимался, ему даже не нужно было находиться со своей «мишенью» в одном здании. Лили не волновалась.

Но англичанин вдруг пропал и не возвращался более пятнадцати часов. Она чуть не сошла с ума, решив, что его схватили или, того хуже, убили. Лили искала его везде, во всех наркопритонах и «массажных салонах», но ничего не обнаружила. Когда она уже собралась было ехать в Вегас, чтобы прочесать тамошние бордели, он неожиданно объявился. Его костюм здорово помялся, от него несло спиртным, но в остальном он был в целости и сохранности.

Они никогда об этом не говорили, продолжили работать как ни в чем не бывало, но именно тогда она поняла, что в жизни у Кингсли не всё так замечательно, как ему нравится притворяться. Женщины, алкоголь и иногда наркотики — вот как он со всем этим справлялся. Со всем этим стрессом и беспокойством, а иногда даже злостью.

А она его определенно разозлила.

— Кингсли, — громко произнесла Лили, подходя к кровати.

Он растянулся поверх одеяла, и, хотя пиджака на нем не было, остальная одежда никуда не делась. На месте остались даже запонки и галстук, и ботинки на ногах. Лили пощелкала пальцами у него перед лицом, но он по-прежнему не подавал никаких признаков пробуждения. Девушка вздохнула.

— Проснись! — заорала Лили, резко ударив его по лицу.

Кингсли фыркнул и заморгал глазами.

— Маи! — рявкнул он, потирая щеку.

«Где я слышала это имя? Полгода назад... в Таиланде... когда приводила его в чувства в душе... Кто такая эта Маи?»

— Не та цыпочка, засранец, — усмехнулась она.

Кингсли застонал и закрыл лицо руками.

— Твою мать, который час?

— Около девяти.

— Черт, у меня жуткое похмелье.

— Вот что случается, когда выпиваешь спиртного вдвое больше собственного веса.

— Я что, столько выпил?

— Это только предположение, может и больше.

— Нагло, — проворчал он, разминая руки и оглядываясь.

— Тебе нравится моя наглость, — заявила Лили и, схватив его за руку, заставила принять сидячую позицию.

— Это уж слишком, дорогая.

— Ты доволен собой? И тем, как ты себя вел? — прямо спросила она.

Кингсли немного помолчал, потом нахмурился.

— Ах, да. Кажется, припоминаю. Я забыл.

— Ты все еще пьян? — спросила она.

Кингсли снова потер глаза.

— К сожалению, нет. У меня раскалывается голова, так что, пожалуйста, полегче со мной. Сегодня утром у меня нет настроения быть очаровательным, — предупредил он ее.

Лили скрестила руки на груди, готовясь признать свою неправоту.

— Прости меня, — быстро проговорила она.

Англичанин на нее не взглянул, просто вытащил из брюк сигарету. Сигарета была помята, но он все равно сунул ее в рот.

— Дорогая, не стоит даже об этом упоминать, — заверил он ее.

— Нет, стоит. Ты всегда прекрасно ко мне относился и не заслужил таких слов. Я отвратительно себя повела и очень, очень об этом сожалею. Я ужасно себя чувствую. Кингсли, ты мой лучший друг. Не знаю, что бы я без тебя делала, или если бы с тобой что-нибудь случилось. Просто я была злой и уставшей, и мне захотелось побыть сукой. Прости, — дала волю своим чувствам Лили.