Не плачь, орчанка!

Куворк метнулся к стене и снял с крюка серебряный лист в раме. Поднес его Люсиль. Та некоторое время сосредоточенно рассматривала свое отражение.

– Я не похожа на себя, – сказала растерянно.

– Я предупреждал… – начал Антон, но Куворк дал знак ему молчать.

– Ты прекрасна, высокородная. Никто в Руме отныне не сравнится с тобой!

– Ты так считаешь? – недоверчиво спросила Люсиль и посмотрела на Антона. Тот молча кивнул.

– Хорошо! – сказала Люсиль. – Я выполню свое обещание. Приходите завтра. Вы уже наняли воинов?

– Нет, – ответил Куворк. – Только собирались.

– Вот и не делайте этого без меня.

– Как скажете, госпожа! – поклонился Куворк, отдал зеркало, после чего они вышли. Люсиль, оставшись одна, долго разглядывала свое отражение. Потревоженные Силой, ткани распухли и отекли, но Люсиль все любовалась. У нее теперь есть лицо! И, как она успела заметить, не хуже, чем у исцелившего ее хумми. Тот пусть и не хотел, но выполнил обещание. Что ж, и она сдержит слово. Подготовить несколько десятков воинов – пустяк. Она это знает и умеет. Несколько месяцев придется прожить в дальнем замке – не беда. В походах бывало и хуже. Главное, чтобы странный хумми не решил, что она обязана ему больше договора. Еще вздумает приставать…

Люсиль вдруг с удивлением осознала, что она не против. Ну, чтобы приставал. Она затрясла головой, прогоняя эту мысль. Он ей не пара. Какой-то провинциальный лоф, да еще хумми! Однако мысль не отстала. Раздосадованная Люсиль разжала кулак и посмотрела на утративший цвет камень. Его следовало выбросить, но Люсиль, поколебавшись, спрятала в кошелек. Она не могла бы ответить, зачем. Затем встала и направилась к двери. Следовало ознакомить слуг с ее новым лицом. И объяснить им, что произошло.

9

Вилорк шагнул за порог и замер. Внутри дома было сумрачно. Узкие окна с кусочками мутного стекла слабо рассеивали полумрак в комнате.

– Проходи ближе! – раздалось впереди. – Не задерживай!

Голос принадлежал женщине. В нем слышались повелительные нотки.

Вилорк подчинился. Сделав с десяток шагов, он оказался перед столом. За ним сидели двое мужчин и женщина. Последняя оказалась молодой и очень красивой – у Вилорка замерло сердце в груди. Из мужчин один оказался пожилым орком («Лет 35», – определил Вилорк), второй, явно хумми, был моложе. На груди у хумми висел медальон – высокородный. «Лоф Гонсея», – догадался Вилорк. Такой же медальон висел и на шее женщины. Вилорк знал, что она иль. В доме Люсиль и шел набор в воины. Но лицом женщина походила на хумми.

– Как звать? – спросил молодой.

– Вилорк, высокородный!

– Раздевайся! – хмуро бросила женщина. – Одежду клади на лавку.

Вилорк молча подчинился. О том, что с себя нужно снять все, говорили выходившие из комнаты претенденты. Еще поведали, что голых мужчин разглядывает женщина. При этом она щупает их и крутит. Об этом орки говорили смущенно, но некоторые – с восторгом. Не каждый может похвастаться, что тебя трогала высокородная иль.

Скинув одежду, Вилорк встал перед столом.

– Слишком тощ, – хмыкнула женщина на иль, – какой из него воин?

– Я жилист и вынослив, – возразил Вилорк на том же языке.

– Знаешь иль? – удивилась высокородная.

– А также читаю и пишу, – сообщил Вилорк. – По-оркски тоже. Хорошо считаю.

– Вот как? – заинтересовался лоф. – Сколько будет от сорока семи отнять девять?

– Тридцать восемь, высокородный.

– А к пятнадцати прибавить двадцать три?

– Тоже тридцать восемь.

– Подойди!

Вилорк подчинился. Молодой маг придвинул к нему лежавшую на столе стопку листков (Вилок рассмотрел, что это не кожа) и протянул странную цветную палочку. Перед этим он нажал на нее с торца, и палочка чуть слышно щелкнула.

– Пиши! На иль, – маг на мгновение задумался, – «В лесу родилась елочка».

Вилорк взял палочку и быстро набросал продиктованный текст. К его удивлению, острый кончик странного писала мягко скользил по плотному материалу, оставляя заметный след. Даже остро отточенное гусиное перо так не может.

– А теперь по-оркски: «В лесу она росла. Зимой и летом стройная, зеленая была…»

– Готово, высокородный!

Вилорк положил писало на стол и придвинул лофу листки. Тот взял и протянул их пожилому орку.

– Ни единой ошибки! – заключил тот.

– Кто учил тебя? – спросил лоф.

– Мой бывший господин, высокородный Итиль. Он был добр ко мне.

Вилорк не стал уточнять, что Итиль приходился ему отцом. Бастардов у лофа много. Но мать Вилорка была его любимой наложницей. Эту любовь лоф перенес на сына. Он выделял его среди прочих, учил читать и писать. Что, впрочем, не сказалось на положении мальчика. Слуга есть слуга, пусть даже он сын лофа.

– Почему ты оставил господина? – спросил немолодой орк.

– Он умер, и мне пришлось искать место.