Не плачь, моя леди

Сколько раз он приезжал с Лейлой на Сайприс-Пойнт Спа за три года их совместной жизни? Раз восемь или десять. Лейле здесь тоже нравилось. Ее забавляла властность Мин, претенциозность барона. Она обожала долгие прогулки по скалам. «Ладно, Сокол, не желаешь идти со мной, играй в свой чертов гольф, встретимся в моей норке позднее». И она озорно подмигивала, напускала томный вид, ее длинные изящные пальцы пробегали по его плечам. «Господи, Сокол, как ты меня заводишь!» Лежать с ней на диване, держать ее в объятиях и смотреть позднюю программу по телевизору. Ее мурлыканье: «Мин соображает, что к чему. Не сует мне в спальню эти ее чертовы узкие кушетки. Знает, мне нравится обниматься с моим парнем». Здесь Тед открыл Лейлу, которую полюбил, Лейлу, какой она была.

О чем там Бартлетт?

– Попробуем начисто отрицать показания Элизабет Ланж и так называемой очевидицы преступления, а то и повернем их к своей выгоде.

– Но как, интересно? – Господи, как я ненавижу этого человека, мелькнуло у Теда. Посмотрите только, как расселся – хладнокровно, комфортно. Можно подумать, решает шахматную задачу, а не мою судьбу. Слепящая ярость душила его. Поскорее бы сбежать отсюда. Только от нежеланного соседства в комнате его уже давит клаустрофобия, как же он вынесет два десятилетия в одной камере с кем-то? Нет! Он должен спастись! Любой ценой!

– Ты помнишь, как ловил такси? Как ехал в Коннектикут?

– Я не помню ничего.

– А твое последнее четкое воспоминание о том вечере? Расскажи-ка еще раз.

– Я провел с Лейлой несколько часов. Она была в истерике. Обвиняла меня снова и снова, будто я изменяю ей. 

– А ты – изменял?

– Нет.

– Тогда с чего такие обвинения?

– Лейла была… очень не уверенной в себе. Ее отношения с мужчинами всегда складывались неудачно. И она убедила себя, будто нельзя доверять ни одному. Мне казалось, я сумел излечить ее от этого комплекса. Но изредка на нее вновь нападала бешеная ревность.

Сцена у нее в квартире. Лейла налетала на него, царапала ему лицо, бросала сумасбродные обвинения. Его руки на ее запястьях, обуздывающие ее. Что он испытывал? Гнев. Ярость. И отвращение.

– Ты пытался снова отдать ее обручальное кольцо?

– Да. Но она отказывалась брать.

– Что случилось потом?

– Позвонила Элизабет. Лейла рыдала в трубку, кричала на меня, чтобы я убирался. Я велел ей положить трубку. Хотел разобраться до конца, понять, что вызвало припадок. Но увидел, что затея безнадежна, и ушел. У себя я, по-моему, сменил рубашку. Попробовал дозвониться Крейгу. Помню, как выходил из своей квартиры. А потом – все стерлось, пока на следующий день я не проснулся в Коннектикуте.

– Тедди, надеюсь, ты понимаешь, что сделает прокурор с такой историей? Тебе известно, сколько имеется прецедентов, когда в припадке ярости люди убивали, а потом у них случалась амнезия? Они вырубались? Как твой адвокат, я обязан предупредить тебя, твоя история с запашком! Не годится для защиты. Конечно, если бы не Элизабет Ланж… тогда никакой проблемы. Черт, да само обвинение просто не возникло бы. Эту так называемую очевидицу я бы в капусту порубил. Психически больная. Самая настоящая. Но если Элизабет присягает, что ты находился в квартире Лейлы, ругался с ней в девять тридцать… душевнобольной начинают верить, когда она утверждает, что собственными глазами видела, как в девять тридцать одну ты сбросил Лейлу с балкона.

– И что же нам делать? – спросил Крейг.

– Рискнем, – отозвался Бартлетт. – Тед соглашается с версией Элизабет. Да, он вспомнил, что действительно снова поднялся наверх. Лейла все еще была в истерике. Она швырнула трубку и бросилась на балкон. Все, кто сидел в «Элайне» в тот вечер, могут дать свидетельские показания насчет ее эмоционального состояния. Даже ее сестра признает, что в ресторане Лейла много пила. Она переживала из-за своей карьеры. Решила порвать с Тедом. Ей представилось – жизнь зашла в тупик, рухнула. Не первая в подобной ситуации прыгает с балкона.

Тед сморгнул. Прыгает… Господи, неужели все юристы такие бездушные? Снова всплыл образ покалеченного тела Лейлы, яркая полицейская фотография. Он взмок.

Но в глазах Крейга засветилась надежда.

– А что? Пожалуй, сработает. Свидетельница видела, как Тед пытался удержать Лейлу, а когда Лейла все-таки упала, отключился. На него нашло затмение. Вот и объяснение, почему он бессвязно говорил в такси.

Тед смотрел на океан. Тот лежал на редкость спокойный, но Тед знал: скоро взревет прилив. Затишье перед бурей, подумал он. Бестолковую ведем дискуссию. Через девять дней я буду стоять в зале суда. «Штат Нью-Йорк против Эндрю Эдварда Винтерса Третьего».

– В твоем варианте зияет огромная прореха, – бесстрастно бросил он. – Если я признаюсь, что вернулся в квартиру и был на балконе с Лейлой, я сам суну голову в петлю. Стоит присяжным решить, что я не спасал, а сталкивал, и меня признают виновным в убийстве второй степени.

– На этот риск нам придется пойти.

Подойдя к столу, Тед стал бросать открытые папки в дипломат Бартлетта, с улыбкой отнюдь не приятной.