Не пара

Я сглотнула, когда две горячих ладони легли на спину и пару секунд не могла говорить, вдыхая его запах. Обжигающе мужской. Терпкий. Древесный. Першащий в горле. Он пах догорающим костром, что ещё не затух. Кожаным седлом. Убранным за спину колчаном с окровавленными стрелами. Удачной охотой. Убитым оленем, притороченным к седлу, чья голова с застывшими глазами мерно покачивалась в такт виляющей крупом лошади. И словно эти ещё живые оленьи глаза сейчас влажно блестели мне в мелькающих цветных огнях и сводили с ума.

Со мной такое было лишь однажды. Шесть лет назад. Когда вот так же на восемнадцатилетние меня повёл танцевать Верейский. И глядя на облака, что плыли в его дымчато-голубых, как мои глупые мечты глазах, я решила, что хочу принадлежать ему. Во что бы то ни стало. Хочу одна отражаться в их глубине. Одна мерцающей звездой сиять на его небосклоне. Как наивное озерцо, зажатое в тиски гор, я одна хотела отражать это серое небо в его глазах. Одна. Глупенькая, хотела объять необъятное.

Но сейчас я хотела другого: чтобы этот безумный охотник принадлежал мне. Хотя бы на один танец.

А ещё, чтобы Алескеров злился, бесился и ревновал.

И Алескеров…

Глава 3. Девчонка, играющая с огнём

Алескеров… злился.

Стоя у стеклянного ограждения на втором этаже, он нервно засунул руки в карманы.

Ах, как сверкают его глаза! Как играют желваки!

— Ты играешь с огнём, девочка!

Нет, он бы сказал: моя девочка. Но какая мне разница что бы он сказал.

— Я не кусаюсь, — запустила я руку в густые влажные от пота волосы Камиля и прижалась плотнее, разворачивая его так, чтобы Алескеров видел, как близко мы друг к другу. Как тесно переплетены наши тела. Как часто, отрывисто, в такт вздымаются наши грудные клетки.

Зачем? Затем, чтобы знал: я с тем, с кем хочу. А не с тем, кто хочет меня.

Разгорячённая этими мыслями, и близостью будоражащего воображение мужского тела, я потянулась к его губам, красиво, ярко очерченным, словно зацелованным или обиженно припухшим. И замерла, ощущая на своём лице его горячее дыхание.

Но как бы Камиль не был взволнован, как бы жёстко не упирался в меня его пах, его плотно сомкнутые чувственные губы не разжались для поцелуя, замерев в паре миллиметров от моих.

«Нет?!» — слегка отодвинулась я, чтобы на него посмотреть.

Ах ты гад! Я тут вокруг него ужом. Практически на полпути к оргазму, ёрзая по его ширинке, а он не снизошёл даже до поцелуя?

Я отпустила руки, оттолкнулась от него и ушла, хотя мелодия ещё не закончилась. И почти дошла до лестницы, когда меня перехватила Ирка.

— Поехали домой? — зашептала в ухо.

Она пропустила медленный танец, но сейчас тащила меня к туалетам.

— Ты что пьяная? — оттолкнула я её, когда дверь за нами закрылась. — Мы же только пришли. Ладно эта беременная свалила от греха подальше, хер с ней. А ты какого хрена сдулась?

— Не нравится мне всё это, — разглядывала она себя в зеркале.

— Ну тебе не нравится, вали. А мне всё нравится.

— Что именно тебе нравится, Юль? — развернулась она и упёрлась задницей в раковину. — Как он скрипит зубами? Как испепеляет тебя взглядом?

Ну, по сравнению с тем как в последнее время смотрит на меня Верейский: как на опостылевшую картину на стене — да, мне нравится. Когда у мужика как у быка пар из ноздрей. Когда глаза наливаются кровью.

— Не лезь на рожон, а? — не сдавалась Ирка. — Если сами не отпустят, давай дадим бармену бабок, он нас проведёт через кухню. В пизду всё это. Алескеров тебя явно не простил, что ты его прошлый раз кинула. И он ведь добьётся своего. Такие как он не прощают.

— Чего? — засмеялась я. — Ты думаешь я этого боюсь? Того, что он добьётся?

— Да знаю я, знаю, что ты ни хуя не боишься. Но ты не просто сбежала, Юль. Ты же его оскорбила.

— Я?! Да что я такого ему сказала? Что для белых девочек зашквар спать с «чёрными»? — усмехнулась я. — Так я для того и ляпнула, чтобы его задеть. Чтобы не вёл себя, сука, со мной как хозяин. Потому что я не его собственность. Никто не смеет мной командовать, поняла! Я даже Верейскому не позволяю. А он для меня — всё!

— Всё?! — фыркнула она. — И где он, твой Верейский? Базара нет, вы живёте вместе, но вы живёте как брат с сестрой. Каждый сам по себе. Ты таскаешься невесть с кем. Он постоянно в командировках. Вы вообще хоть спите?

— А ты права, — смерила я её взглядом. — Тебе и правда пора. Вали-ка ты домой, Ира!

Я хлопнула за собой дверью кабинки. И прижалась к холодной стене спиной.

Да, у нас в последнее время всё как-то… никак, но не хватало ещё, чтобы лучшая подруга мне тыкала этим в лицо. Я сама с этим разберусь.

Я со всем разберусь сама! Даже с тем, что просто так меня Алескеров не отпустит. Конечно, я понимаю, что просто из этого клуба не уйти. Что Ренат обижен. Что его ущемлённое эго требует сатисфакции. И фигура Камиля, замершая у входа в женский туалет — стала наглядным тому подтверждением.

— Меня ждёшь? — усмехнулась я, пытаясь сфокусировать взгляд на этой фигуре что словно заслоняла свет, может, поэтому и расплывалась. — А Ирка где?

— Ушла, — равнодушно пожал он плечами.