Не отпускай меня никогда

– Конечно. У меня ключ есть.

Она подняла ладошку повыше, чтобы Билли смог разглядеть его в полутьме. Блестящий новенький ключ, висящий на шнурке вокруг шеи. Зажегся фонарь, и металл ярко блеснул в электрическом свете.

«Блеск, – подумал Билли. – Я еще помню, что это значит».

– В таком случае я никак не могу взять в толк: почему ты сидишь на улице, если можно спокойно пойти домой?

– А вы не любите гулять?

«Ну вот опять», – подумал Билли. Опять она переключает разговор на него, что ты с ней поделаешь.

– Не выхожу без крайней нужды. Разве тебе не страшно?

– Нет, я же совсем рядом с домом.

– А мне страшно. Я выглянул в окно, увидел, что ты сидишь здесь одна, и испугался. Может, сделаешь одолжение и вернешься домой, чтобы я перестал волноваться?

Девочка глубоко вздохнула. Это был очень театральный вздох. Чем-то она напоминала Билли его самого.

– Ладно, уговорили. Я все равно собиралась сидеть здесь только до тех пор, пока не зажгутся фонари.

Она решительно протопала по лестнице и скрылась внутри.

– Чудесно, – сказал Билли вслух, обращаясь к самому себе и к темному небу. – Если б я знал, не стал бы разбрасываться ответами направо и налево.

Билли плохо спал той ночью. Очень плохо. И по здравому размышлению пришел к выводу, что причиной бессонницы стала его дикая, немыслимая выходка. Подумать только, выбрался на улицу!..

Когда усталость все-таки брала свое хотя бы на несколько минут, Билли слышал шум крыльев. Он часто видел этот сон – иллюзию, галлюцинацию, называйте, как хотите. Чем больше тревог выпадало на его долю за день, тем громче шумели крылья во сне.

И от их хлопанья Билли просыпался.

В конце концов ему все-таки удалось задремать, но только спустя пару часов после рассвета. А когда он закончил потягиваться и встал – такие важные вещи не делаются впопыхах, – было уже почти четыре часа дня.

Привычным движением Билли собрал волосы в длинный чахлый хвост, доходивший до середины спины, потом отправился в ванную. Брился он наощупь: иногда просто закрывал глаза, а иногда смотрел на деревянный шкафчик, будто там висело зеркало. Возможно, раньше так и было – на шкафчиках в ванной всегда есть зеркала.

Затем приготовил себе кофе, прислушиваясь к хлопанью крыльев в голове. Привычный морок не желал отпускать.

Только открыв холодильник, Билли вспомнил, что сливки закончились. А курьер с продуктами приезжает по четвергам.

Он бросил три ложки сахара в унылый черный кофе, рассеянно помешал и подошел с кружкой к стеклянной двери веранды. Аккуратно отодвинул занавеску, чтобы взглянуть на крыльцо. Может, девочка ему просто почудилась. Как крылья, только гораздо яснее.

Она по-прежнему сидела на ступеньках. Н-да, никаких галлюцинаций.

«Вовсе не „по-прежнему“, – поправил он сам себя. – Разумеется, Грейс ночевала дома. А теперь снова вышла на улицу. Да, снова!». Такая формулировка ему нравилась больше.

Тут Билли заметил, что к дому приближается миссис Хинман – пожилая дама, занимавшая квартиру на самом верхнем этаже. Старушка медленно, но целеустремленно ковыляла к крыльцу, прижимая к груди бумажный пакет с покупками. Из пакета торчало горлышко винной бутылки. Миссис Хинман постоянно покупала вино, и бутылка всегда выглядывала из пакета. Всего одна, так что о вредных привычках речи не шло. Может, играла на публику? Или – этот вариант казался Билли более правдоподобным – старалась держать бутылку под рукой, чтобы отбиваться от бандитов?

Совсем недавно, лет двенадцать назад, здесь был приличный рабочий район. Билли никак не мог позабыть о тех временах и перестать сравнивать. Конечно, ему следовало приспособиться к новой жизни, однако старый уклад был привычней. А привычки Билли Блеск нарушать не умел.

Стараясь не шуметь, он осторожно приоткрыл стеклянную дверь. Хотелось узнать, что миссис Хинман станет делать с девочкой. Билли вновь укрылся за занавеской, так и не выпустив из рук кружку с противным черным кофе.

Старушка подошла к серой бетонной лестнице и взглянула на девочку, которая возилась с какой-то дешевой электронной игрушкой. Грейс не сразу удостоила соседку вниманием. Спустя некоторое время она поморщилась, будто только что проиграла, и наконец перевела взгляд на миссис Хинман.

– Здравствуй, – сказала миссис Хинман.

– Здрасьте! – откликнулась девочка. Ох, какой же у нее был голос! Таким голосом можно резать стекло. Билли еще ни разу не слышал, чтобы она говорила тихо.

– Где твоя мама?

– Дома.

– Почему ты сидишь здесь одна?

– Говорю же, мама дома. С кем мне еще сидеть?

– Милая, тебе не кажется, что это опасно? Район у нас не очень спокойный. Вдруг сюда придет какой-нибудь дурной человек?

– Тогда я забегу в дом и запру дверь.

– А если он бегает быстрее?

– Зато я сижу ближе к двери.

– Хм, верно. Но все же нехорошо получается. Чем занята твоя мама? Неужели она не может отвлечься?

– Спит.

– В четыре часа дня?

– Не знаю. А сколько сейчас времени?

– Четыре часа.

– Ну, значит, да.