Не отпускай любовь

Глория действительно ненавидела беспорядок, но она знала, что ненавидит еще больше. Она ненавидела свой страх, с которым она ждала того дня, когда Джонатан скажет ей, что переезжает обратно к себе. Тогда она умрет. У нее было достаточно времени, чтобы обдумать свой опрометчивый поступок и усомниться в словах Роберта Маннинга, который на самом деле и не был адвокатом Джонатана. Если бы только она сначала поговорила с Джонатаном, может быть, сейчас она не чувствовала бы себя такой несчастной. Если бы только она смогла найти слова, чтобы заговорить с ним об этом, может быть, они скоро преодолели бы эту отчужденность.

На следующий день Глория не пошла на работу вечером. Джонатан удивленно посмотрел на нее.

— Ты заболела?

Она покачала головой. Выбилась из сил вот на что это было больше похоже. В этот день утром она решила, что им с Джонатаном уже давно пора поговорить. Но как ей начать?

— Ты знаешь, что Элизабет и Брендон приезжают сюда через несколько дней? — спросила она, струсив в последний момент и поэтому начав издалека.

Он кивнул:

— Я подумал, что они могут остановиться у меня на Набережной.

— Тогда нам нужно позвонить Элизабет…

— Я говорил с Брендоном.

От его резкого тона Глория широко раскрыла глаза. «Какие у нее красивые глаза», — подумал Джонатан.

— Он мой партнер. Я разговариваю с ним почти каждый день.

— Конечно, — холодно сказала она.

— Им нравится набережная Темзы, — добавил он более мягко.

— Да. Там есть свободные квартиры?

— Я предложил им нашу.

— Зачем? — она испуганно смотрела на него. — Что они сказали?

— Поблагодарили, — ответил он. — А если тебя волнует, что они подумали, не стоит беспокоиться. Они знают только, что мы переехали сюда.

— И теперь они будут думать, почему? Джонатан пожал плечами.

— Ну и что? Пусть думают.

Он схватил свой пиджак и вопросительно посмотрел на Глорию.

— Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь перекусить?

— Нет, я думаю приготовить салат…

— Отлично. Не буду тебе мешать.

Он надел пиджак, схватил ключи и вышел.

— Я хотела сказать, что у меня хватит на двоих… — проговорила Глория ему вслед, но он уже не слышал.

Она прошла на кухню и без всякого воодушевления занялась салатом. Единственное, что она любила делать, — резать чеснок. Сильный запах заставлял ее ненадолго забыть о Джонатане и давал возможность сосредоточиться на чем-нибудь еще. С тех пор как они стали встречаться, Джонатан настаивал на том, чтобы они оба ели чеснок, если его подавали им в ресторане, чтобы не чувствовать запахи. Глория упрямо добавила две головки вместо одной.

Телефон зазвонил, когда она ставила кастрюлю на плиту, чтобы сварить соус.

— О, Элизабет! Рада, что ты позвонила. Мы так вас ждем.

Извинившись и сказав, что она обедает, Глория быстро закончила разговор. Элизабет очень умная. Она сразу же заметит напряжение между ней и Джонатаном. Возникнет недоумение, потом вопросительные взгляды.

Глория вздрогнула «и наклонилась над раковиной, уверенная, что ей сейчас станет плохо. Однако тошнота прошла, и она выпрямилась, тяжело дыша.

— Что такое?

Она даже подпрыгнула от резкого голоса Джонатана.

— Я не слышала, как ты вошел. Ты что-нибудь забыл?

— Нет. С тобой что-то происходит? Что?

Она пожала плечами.

— Элизабет только что звонила. Они с Брендоном приедут, как и собирались.

Он нахмурился.

— Я это знал. Почему тебя стошнило?

— Меня не стошнило. Но если ты тоже хорошенько подумаешь о том напряжении, которое возникнет, когда они приедут, и тебе станет плохо.

Джонатан покачал головой.

— Тебе стало плохо не от этого. Что-то заставило меня вернуться. Я просто понял, что что-то не так. Ты беременна, да?

— Что? — Глория удивленно уставилась на него. — Конечно, нет.

— Нет, беременна. И скрываешь это от меня. А теперь хочешь уйти от меня. Объясни, что происходит?

— Ничего. — Она почти задохнулась, когда он неожиданно приподнял ее над полом и прижал к груди.

— Перестань! Отпусти меня.

— Никогда. Ты абсолютно сумасшедшая, и я никогда не пойму тебя, но я и не собираюсь тебя отпускать. У нас будет ребенок.

— Да нет никакого ребенка!

— Это от нелепой истории с брачным контрактом ты вдруг сошла с ума, — прошептал он, уткнувшись губами в ее волосы. — Ты ждешь нашего первого ребенка.

Его сердце бешено забилось в груди. Ребенок! Девочка, как Глория, с огромными голубыми глазами, чудесной улыбкой и таким же сумасшедшим характером.

— Ты не прав, это из-за договора, — сказала Глория, с трудом борясь с желанием обнять его.

— Не спорь. Ты просто боишься рожать. Я буду здесь с тобой…

— Джонатан, это не я сумасшедшая, а ты.

— Нет, ты бы не стала заводиться из-за того, что сама же предложила. Из-за того, что совершенно для нас неважно.

Она смотрела на него, а в голове у нее звучали его слова. «Совершенно неважно». Он сказал это. Радость переполнила ее сердце, но тут же была подавлена чувством вины и сожаления.

— Я не жду ребенка, Джонатан, — мягко сказала она. — И я думаю, мы были слишком поспешны в наших решениях и не обсудили некоторые жизненно важные вопросы.

Он отступил от нее на шаг, и она сразу почувствовала, что у нее отняли что-то дорогое: