Не отпускай любовь

Глаза Джонатана потемнели, а Глория почувствовала, как ей становится дурно. Им обоим было ясно, о чем шел разговор. Глории вдруг страшно захотелось заплакать, потребовать, чтобы Джонатан выслушал ее и не делал поспешных выводов. Но она ничего не сказала. Еще несколько мужчин присоединились к их группе, все более отдаляя ее от Джонатана, в буквальном и переносном смысле. Глория как будто приросла к своему месту. Она пыталась отвечать каждому, кто к ней обращался.

— Привет. Да, я помню вас. Просто замечательно. А вы?

Слова машинально слетали с ее губ. Один из мужчин попытался заключить ее в объятия, и она отступила назад.

— Черт возьми! — гневно воскликнул Джонатан. — Отойдите от нее. Вы столкнете ее с лестницы.

Рычание Джонатана и его угрожающая поза еще сильней расстроили Глорию. Она непроизвольно отступила назад и почувствовала, что ее каблук соскользнул со ступеньки:

— А-а-а!

— Черт! — Джонатан рванул ее за руку назад и прижал к груди, обхватив сильными руками за плечи.

— Спасибо, — сказала она в его смокинг. Все уже в порядке.

Потрясенная, не в силах взглянуть на него, она тщетно пыталась высвободиться из его железных объятий. В ее присутствии Джонатан всегда был сама нежность, предупредительность и забота. Теперь же он был подобен грому и чуть ли не метал молнии.

Она снова попыталась освободиться. Безуспешно. Он как будто приковал ее к себе наручниками. Тягостное напряжение между ними все возрастало.

— Должно быть, уже пора садиться за стол, услышала Глория голос Брендона. — Пойдем, Элизабет. Отличная реакция, Джонатан. Глория могла бы упасть с лестницы под напором доброжелателей. А, кстати, вы вдвоем сидите за нашим столом.

— Превосходно, — сквозь зубы процедил Джонатан. — Это именно то, что нам сейчас нужно.

Он был раздосадован, ошеломлен, растерян. Покой и счастье его последних недель внезапно разбились, как стеклянный елочный шар. Кем, черт возьми, была его Глория?

— Послушай, если ты считаешь, что со мной уже все в порядке, — начала Глория, чувствуя, как в ней закипает ярость от его поведения, ты можешь поискать себе другое место и другую соседку. Я тоже найду другой стол…

— Пошли, Глория, — Джонатан не дал ей договорить. — Мы сидим за главным столом.

Он взял ее за руку повыше локтя и потащил по лестнице.

У Глории возникло глупое, почти непреодолимое желание немедленно оказать сопротивление, пусть даже они вдвоем полетят вниз сломя голову. Она схватилась одной рукой за перила, а другой дернула Джонатана и заставила его остановиться. Он моментально обернулся, как будто только этого и ждал.

— Не смей, — свирепо сказала она, — тянуть меня, как будто я рыба на леске.

— Ах, вот оно что, — вкрадчиво проговорил Джонатан. — Так у нас и острые зубки, и коготки имеются, не так ли?

— А еще я кусаюсь и царапаюсь. — Глория сошла вниз на несколько ступенек и посмотрела ему в глаза. — И убери это страдальческое выражение со своего лица. Я не собираюсь оставаться в твоем обществе ни секунды больше, чем это необходимо.

— Страдальческое выражение?! — Услышав громкий голос Джонатана, люди вокруг стали оборачиваться, смотреть на них. Джонатан не обращал ни на кого внимания, поедая глазами стоящую перед ним высокую женщину с гордо поднятой.головой. Куда подевалась сдержанная Глория из Лондона? — А я-то думал, ты должна мне кое-что объяснить. Может показаться, что ты бывшая, но далеко не забытая знаменитость Ливерпуля, которая изображает из себя…

— Я никогда из себя ничего не изображала, ни перед тобой, ни перед кем другим. И я не обязана тебе ничего объяснять, ни о своей прошлой жизни, ни о настоящей, ни о будущей. Если в моем обществе вы чувствуете себя неловко, мистер Крейг, позвольте вас уверить, что я смогу найти другой способ вернуться домой.

Глория говорила тихо, но внутри у нее бушевала такая буря, что она едва удержалась, чтобы не дать ему пощечину. Она заметила, что несколько человек все еще смотрят на них, но была слишком рассержена, чтобы отступать. Джонатан побелел.

— Все это время ты была сама Мисс Застенчивость: мало говорила, сладко улыбалась идеальная картинка скромной, склонной к уединению леди…

— А я и есть леди, и скромна, когда считаю нужным и с кем считаю нужным.

— И, кажется, на более чем дружеской ноге с кем считаешь выгодным.

— Верно подмечено.

Она ударила Джонатана кулаком в бок, обошла его и направилась к выходу. Он догнал ее у эскалатора и снова обнял, хотя она уперлась руками ему в грудь. Джонатан увидел, что в глазах Глории блестят слезы, хотя она смотрела на него со злостью.

— Подожди, Глория… Я вмешиваюсь не в свои дела. Прости мою последнюю фразу. Она была совершенно неуместной и…

— …И чертовски прямолинейной, — сказала она, натянуто улыбаясь.

— Пойдем со мной назад в холл. Нам нужно поговорить об этом.

Она покачала головой.

— Нет, не нужно. И я не буду ни о чем говорить, я же сказала тебе, что я не обязана тебе ничего объяснять, и ты ничего от меня не услышишь. Так что отпусти меня. Я возвращаюсь в Лондон.

Джонатан вздохнул.