(не)отец моего ребенка

— Не откажусь, — Я понимаю, что просто так уехать не получится. Нужно заверить женщину, что ее дочь в надежных руках и что у меня на неё серьёзные намерения. А ещё как-то уговорить девушку переехать ко мне, несмотря на то, что ещё час назад я заверял ее, что не собираюсь кардинально вмешиваться в ее жизнь.

В этот момент Вика резко поднимается с дивана, прожигает меня злым взглядом и, не говоря ни слова, выходит из комнаты. Громко хлопает дверью, вымещая на ней свою злость на меня.

— Гормоны, — усмехаюсь я, понимая, что легко с ней не будет.

Пока Марина Владимировна возится на кухне, я отправляюсь на поиски Вики. Нам нужно поговорить, и чем быстрее, тем лучше. Я нахожу ее в небольшой комнатке, размером с мою ванную комнату. Из мебели здесь лишь старый диван, комод и маленький телевизор. Вика стоит спиной ко мне, смотрит в окно и никак не реагирует на мое появление. Я плотно закрываю дверь, чтобы нас никто не услышал. Подхожу к девушке и останавливаюсь настолько близко к ней, что если сделать вдох поглубже, то могу почувствовать аромат ее геля для душа.

— Вика, я принял решение и считаю, что так будет лучше, — прерываю наше затянувшееся молчание. Не знаю, с чего правильней всего будет начать, я вообще не мастак в объяснениях, но стараюсь избегать резких высказываний, напоминая себе, что любой всплеск негативных эмоций влияет на ее будущего ребёнка. Или нашего? Я и сам запутался во всем этом.

Вика молчит в ответ. Все так же уперто игнорирует меня, лишь дышит часто-часто и, кажется, дрожит, несмотря на то, что в комнате жарко.

— Слушай, я знаю, что накосячил: и в первую нашу встречу, и дальше. Но есть ты, есть я, и есть ребёнок, который связывает нас. Я… я знаю, что ты не доверяешь мне, тебе непонятно мое желание помочь вам и то, что я так наседаю на тебя, но на это есть причины. Весомые. Не молчи, пожалуйста.

Оказывается, разговаривать с обиженной женщиной сложно, особенно когда время от времени на поверхность всплывает чувство вины. Но меня бесит, что я должен вести нравоучения по поводу того, что со мной ей будет лучше. Есть очевидные вещи, которые ей стоит понять без чьей-либо помощи. Нельзя быть такой наивной мечтательницей и думать, что в одиночку сможет справиться со всем этим.

— Я понимаю, что не учёл твоих желаний, ты, конечно же, хотела рассказать матери об обманувшем тебя женатом мужчине, который отказался от ребёнка, сделать из себя брошенную несчастную женщину, — кажется, это совсем не то, что стоило бы говорить, но ее молчание раздражает меня, и я не контролирую то, что несу, — но я уже не раз говорил тебе, что ты можешь избежать этого, всего лишь позволь мне позаботится о вас.

Я прикасаюсь ладонью к ее руке, веду вниз и замечаю, как на ее коже от этого прикосновения проступают мурашки. Мне кажется, что она сдастся, должна сдаться, но Вика резко отдёргивает руку и отстраняется от меня. Разворачивается и несколько мгновений пристально смотрит на меня прожигающим взглядом.

В ее глазах застыли слёзы, зрачки неестественно расширены, губы припухшие. Стоит мне взглянуть на них, увидеть ее розовый язычок, который медленно проходится по пересохшей нижней губе, как у меня возникает желание продолжить разговор в другой раз, а сейчас проверить, выдержит ли этот диван двоих человек. Я не доверяю своим мыслям, не верю тому, что внезапно воспылал к этой девушке желанием, но со мной определенно творится что-то неладное, ведь за весь день я ни разу не вспомнил о Карине, зато бесчисленное количество раз думал о Вике.

Из задумчивости меня выводит злой голос девушки:

— Знаешь, Игорь, каждый раз, когда мне наконец-то кажется, что ты нормальный, намного лучше своего брата, каждый раз, когда я начинаю проникаться к тебе симпатией, верить в искренность намерений, ты вытворяешь что-то такое, как сегодня. Или как когда отвез меня на годовщину свадьбы твоего брата, например. Вечно втягиваешь меня в очередную ложь, обманываешь всех вокруг, ставишь перед фактом принятых тобою решений и совершенно не учитываешь мое мнение. В такие моменты все твои баллы в моих глазах обсыпаются, оставляя после себя пустое место.

Она тяжело дышит, кажется, на грани истерики, и я не знаю, как ещё заставить ее взглянуть на происходящее под другим углом.

— Собирай свои вещи, Вика, ты переедешь ко мне. Я в конце недели уезжаю из страны, квартира будет в твоём полном распоряжении. Считай, что я нанял тебя присмотреть за ней. После того как Юра в прошлый раз воспользовался ею в своих целях, я больше не доверяю ключи ни ему, ни родителям.

Я выхожу из комнаты, оставляя Вику одну. Надеюсь, она не собирается забаррикадироваться там вместо того, чтобы взять самое необходимое и быть готовой к переезду.

— Игорь, вам какой чай: чёрный или зелёный? — любезно спрашивает Марина Владимировна в то время, когда я пытаюсь успокоиться, чтобы не вспылить и не выставить себя несдержанным идиотом перед роднёй Вики.