Не навреди ему

– Нет, – отвечает она, трогаясь с места и не давая мне пристегнуть ремень. – Все нормально.

Это слишком дорогая машина для того, кто вынужден воровать, чтобы свести концы с концами и носить одну и ту же одежду каждый день. Я бы хотела как можно меньше с ней разговаривать, но любопытство берет верх.

– Ты можешь позволить себе такую машину?

Она выезжает за ворота больницы на дорогу и с такой силой вжимает педаль газа в пол, что меня отбрасывает на спинку сиденья.

– Не могу. Взяла у Шаббаров.

– Они дали тебе машину? Почему?

– Они и ворованными машинами тоже торгуют, – отвечает она. – Мой брат на них работает. Я попросила машину, и он мне ее достал.

Я не подумала о том, какую опасность несет в себе ее связь с Шаббарами. Если ее брат на них работает, а Марго может получить машину, не заплатив ни пенни, может быть, отношения у них лучше, чем она хочет, чтобы я думала.

Может, это ловушка.

– Не думала, что у твоего брата такие хорошие связи.

– Он не знает о том, что Ахмед Шабир связан с Шаббарами, если ты это имеешь в виду, – говорит она. – Мне кажется, немногие знают. Когда я упомянула имя Ахмеда, он и глазом не моргнул. Мой брат любит хвастаться; он бы не упустил такой возможности.

– То есть ты ему рассказала, – говорю я. – О том, что я сделала…

Она некоторое время молчит, явно злясь на то, что себя выдала. Она бросает взгляд на навигатор и сворачивает с основной дороги налево.

– Я сказала ему несколько дней назад, – наконец говорит она. – Если бы он знал о связи Ахмеда с Шаббарами и рассказал своему боссу, что ты сделала, ты бы уже испытала на себе последствия.

Интересно, каково это – так верить в свои убеждения. Слепо доверять собственному суждению. Я не могу и шагу ступить без того, чтобы не засомневаться в себе.

– Ты сказала, он болтун.

– Только если не ждет никакой выгоды.

– Ты хочешь отдать ему часть денег?

– Он думает, что да. Но как только я их от тебя получу, сделаю ноги и деньги унесу с собой.

Если она может предать члена своей семьи, то и глазом не моргнет, прежде чем предать меня.

Визжат тормоза, мы останавливаемся на светофоре, который окрашивает ее лицо в цвет крови. Если бы не замызганность и не моя к ней неприязнь, я бы назвала ее симпатичной. Но как бы она ни пыталась строить из себя крутую, ее выдают глаза. Она просто испуганная маленькая девочка.

– То есть они дают тебе поговорить с Заком? – спрашивает она.

Мне не нравится слышать его имя из ее уст. Она как будто его пачкает. Я отворачиваюсь и смотрю на дорогу.

– Только когда они хотят напомнить мне, что стоит на кону.

Упоминание о нем пробивает мою броню. Я чувствую, как вот-вот выплеснется на поверхность тоска, выползет наружу страх. А потом я вижу свое помолвочное кольцо у нее на пальце. Тоска испаряется от жара моей ярости.

«Не отвлекайся», – говорю я себе, когда светофор переключается на зеленый.

– Откуда мы знаем, что они не убьют меня за то, что я сделала грязную работу за похитителей?

– Мы не знаем, – отвечает она.

После этого ни одна из нас не произносит больше ни слова.

– Приехали, – говорит она, сбрасывая скорость.

Мое сердце качает кровь с такой скоростью, что я слышу ее шум у себя в ушах. Я вытираю ладони о штаны и чувствую волосинки, усеивающие колени, – я, наверное, выдирала их с руки в темноте.

Дорога, по которой она едет, вся в выбоинах – машину бросает вперед и назад, влево-вправо. От качки желчь у меня из желудка устремляется в горло. Я цепляюсь за ручку на двери, пока костяшки не становятся белыми.

У Марго по-прежнему жесткое, равнодушное выражение лица, но глаза у нее расширились, а когда рука тянется к коробке передач, я вижу, что она дрожит. Я молча смотрю, как она сует руку в карман, достает оттуда золотое кольцо и надевает на палец.

Впереди виднеется будка охранника – внутри помещается один человек, над головой у него висит одинокая лампочка. Марго подъезжает к окошку и ставит ногу на тормоз. О стекло окошка бьются мотыльки и другие насекомые. Охранник опускает стекло, и их тела размазываются в зеленые дорожки.

– Я к Джексу, – говорит она, открывая окно. Она говорит решительно и спокойно, но, присмотревшись, я вижу, что выбившиеся из ее хвостика пряди дрожат вместе с остальным телом. При виде этих прядей кожа у меня на голове начинает зудеть.

«Дергай, – говорит голос у меня в голове. – Дергай».

Охранник смотрит на ее правую руку, на которой при свете лампочки в будке блестит кольцо, и кивает. Мы проезжаем дальше, а он поднимает к уху телефон.

– Кто такой Джекс? – спрашиваю я.

– Не знаю. Мой брат так сказал, когда мы приезжали в последний раз.

– Ты знала, что кольцо так сработает?

– Нет, но стоило попробовать.