Приходит врач, на воробья похожий,и прыгает смешно перед постелью.И клювиком выстукивает грудь.И маленькими крылышками машет.– Ну, как дела? — чирикает привычно. —Есть жалобы?… —Я отвечаю: – Есть.Есть жалобы.Есть очень много жалоб…Вот, – говорю, — не прыгал с парашютом…Вот, – говорю, — на лошади не ездил…По проволоке в цирке не ходил…Он морщится:– Да бросьте вы!Не надо!Ведь я серьезно…– Я серьезно тоже.Послушайте, великолепный доктор:когда-то в Омске у большой рекимальчишка жил,затравленный войною…Он так мечтал о небе — синем-синем!О невозможно белом парашюте,качающемся в теплой тишине…Еще мечтал он о ночных погонях!О странном,древнем ощущенье скачки,когда подпрыгивает сердце к горлуи ноги прирастают к стременам!..Он цирк любил.И в нем — не акробатов,не клоунов,не львов, больших и грустных,а девочку, шагающую мягкопо воздуху,спрессованному в нить.О, как он после представлений клялся:«Я научусь!И я пойду за нею!..»Вы скажете: – Но это все наивно… —Да-да, конечно.Это все наивно.Мы — взрослые — мечтаем по-другомуи о другом…Мечта приходит к намеще неосязаемой, неясной,невидимой,неназванной, как правнук.И остается в нас до исполненья.Или до смерти.Это все равно.Мы без мечты немыслимы. Бессильны.Но если исполняется она,за ней – как ослепление —другая!..Исполнилось лишь самое начало.Любовь исполниласьи крик ребенка.Исполнились друзья, дороги, дали.Не все дорогии не все друзья, —я это понимаю!..Только где-тоживут мечты — наивные, смешные, —с которых мы и начали мечтать.Они нам в спины смотрят долго-долго —вдруг обернемсяи «спасибо!» скажем.Рукой взмахнем: – Счастливо!.. Оставайтесь…Простите за измену.Мы спешим… —Но может, это даже не измена?!…А доктор собирает чемоданчик.Молчит и улыбается по-птичьи.Уходит.И уже у самой дверион тихо говорит:– А я мечтал…давно когда-то… вырастить овчарку…А после подарить погранзаставе…И не успел… —Действительно, смешно.