Не на жизнь, а на смерть

Дверь медленно приотворилась. На пороге стояла женщина, нерешительно озираясь вокруг; казалось, ее робость вот-вот перерастет в непобедимый страх. На вид ей было около тридцати лет; коротко остриженные каштановые волосы, а в общем внешность была малоприметная. Такую внешность можно охарактеризовать как набор сплошных «не»: не высокая, но и не маленькая; не худая, но ни в коем случае не толстая; лицо невыразительное.

– Здравствуйте, – приветствовал ее Ребус, приподнимаясь со стула. Он указал ей на стул у другого конца стола, наблюдая за тем, как она медленно, словно во сне, закрывает дверь, проверяя, хорошо ли она затворена. Только тогда она осмелилась обернуться и взглянуть на него – или, точнее сказать, в его сторону, явно избегая смотреть ему в глаза, но направив взгляд куда-то ему в подбородок.

– Здравствуйте, – ответила она с видом новобранца, готового ринуться в бой.

Ребус устроился за столом и еще раз предложил ей присесть. Наконец она опустилась на краешек стула, вытянувшись как струна. У Ребуса возникло ощущение, что он проводит собеседование, а она пришла устраиваться на работу.

– Вы, кажется, хотели с кем-то поговорить… – начал он тихим, размеренным голосом.

– Да, – ответила она.

Так, это уже кое-что.

– Я инспектор Ребус. А вы…

– Джен Кроуфорд.

– Итак, Джен, чем я могу вам помочь?

Она сглотнула слюну, уставившись в окно позади него.

– Я по поводу убийств, – сказала она, – в газетах его называют Оборотнем…

Ребус помялся. Может, она просто чокнутая, хотя вроде непохоже. Разнервничалась, наверное, потому и ведет себя как полоумная. Очевидно, у нее есть на то причина.

– Верно, – мягко проговорил Ребус, – газетчики именно так его и прозвали.

– Да-да, и вчера по радио, и сегодня вот в газете… – Она вдруг возбужденно затараторила, доставая из сумочки газетную вырезку. Это была фотография Ребуса и Лизы Фрейзер. – Это вы, правда?

Ребус кивнул.

– Тогда вы, конечно, знаете. То есть, я хотела сказать, должны знать… В газете пишут, что он снова это сделал, а полиция вроде его поймала или не поймала, они не уверены… – Она замолчала. Было слышно только ее тяжелое дыхание. Все это время она не сводила глаз с окна. Ребус молчал, давая ей возможность прийти в себя. Ее глаза начали наполняться слезами. – Никто не знает наверняка, поймали вы его или нет, но я уверена… – Из уголка ее глаза появилась слезинка и покатилась вниз по щеке. – Мне хотелось бы верить… Я не… Я так долго боялась и никому ничего не говорила… Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, чтобы папа и мама узнали… Я просто хотела сделать вид, что ничего не было, но ведь это глупо, правда? Так что я решила, я подумала, может, я смогу… – Она дернулась со стула, но потом, передумав, сжала руки на груди.

– Сможете что, мисс Кроуфорд?

– Опознать его, – прошептала она, вытаскивая салфетку из рукава блузки и громко сморкаясь. Одна слеза упала ей на колено. – Опознать его, – повторила она, – если он и вправду здесь, если вы действительно его поймали.

Теперь Ребус смотрел на нее не мигая, пока наконец не встретился с ней взглядом. У нее были карие глаза, влажные от слез. Он на своем веку повидал немало чокнутых. Может, у нее тоже не все дома.

– Что вы имеете в виду, Джен?

Она снова высморкалась, перевела взгляд на окно, сглотнула слюну.

– Он чуть не схватил меня, – проговорила она, – я была первой, раньше всех остальных. Он чуть не схватил меня… Я чуть было не стала первой…

И с этими словами она повернула голову. Сначала Ребус не понял зачем. Но потом он увидел. Изогнутый темно-розовый шрам, не больше дюйма длиной, идущий от ее правого уха к белому горлу.

Такой шрам можно получить только от удара ножом.

Первое покушение Оборотня.

– Так что ты думаешь?

Они смотрели друг на друга через стол. На лотке появилась новая порция входящих документов, и внушительная стопка опасно накренилась, готовая в любой момент соскользнуть на пол. Ребус ел сэндвич с сыром и луком, заказанный у Джино. Быстрая, удобная еда. Одним из безусловных достоинств холостяцкой жизни является то, что можно есть все что душе угодно без зазрения совести: лук, пикули, колбасу, сэндвичи с яйцом и помидорами, тосты с бобами в соусе карри и другие деликатесы, столь любезные мужской половине человечества.

– А ты?

Флайт не спеша потягивал из банки кока-колу, время от времени глухо рыгая, не раскрывая рта. Он успел выслушать рассказ Ребуса и встретиться с Джен Кроуфорд. Сейчас ее уже препроводили в другой кабинет – отпаивать чаем и делать официальное заявление под сочувственными взглядами женского персонала. Флайт и Ребус искренне надеялись, что ей не придется иметь дела с Лэмом.

– Ну?

Флайт потер костяшками пальцев свой правый глаз.