Не может быть мёртв

Фокс поблагодарил Кая за заботу и положил трубку. Он и не думал о том, чтобы пойти, к примеру, в ресторан, опять «один как сыч»? Заглянув в Интернет, он обнаружил, что в кинотеатре по соседству идёт «Мальтийский сокол». Минут пять он убеждал себя, что сейчас встанет, оденется и пойдёт. А потом встал, оделся и поехал к отцу.

Митч дремал. Его дыхание отдавало виски, и хотя он сидел в кресле, он был уже в пижаме. Фокс посмотрел на часы: не было даже восьми. Фокс просидел напротив отца больше часа, перебирая фотографии из обувной коробки и с особым вниманием разглядывая те, на которых были запечатлены кузен Крис, годовалая Джуд и его, Фокса, мать. Время от времени он украдкой поглядывал на спящего отца: тот дремал, слегка приоткрыв рот; его грудь мерно вздымалась и опускалась.

Мы играли в футбол, ты и я; ты настаивал, чтобы я непременно стоял в воротах. Так у тебя меньше шансов получить травму, говорил ты. И ты терпеливо просиживал со мной долгие вечера, пока я тщетно пытался вызубрить таблицу умножения. Сидя перед телевизором, ты смеялся над глупыми шутками комедийных сериалов и начинал громко возмущаться, стоило судье допустить ошибку, будто он мог тебя слышать, находясь по ту сторону экрана. На Поминальное воскресенье[38] ты неизменно вставал, чтобы почтить минутой молчания память всех павших. На кухне от тебя было мало толку, но каждый вечер ты неизменно заваривал маме чашку чая в постель. Она любила чай с двумя кусочками сахара, но ты всегда клал один, приговаривая, что она, мол, и так для него сладкая.

А вот, гляди, Джуд верхом на ослике на пляже в Блэкпуле. Ты шагаешь рядом с ней, беспокоясь, как бы она не упала. Сдаваясь на милость полуденному зною, ты подвернул штанины брюк выше колен. Ты целый год копил на эту летнюю поездку, откладывая понемножку от каждой зарплаты.

Скажи, папа, ты доволен тем, как у нас всё сложилось?

Ты когда-нибудь перестанешь беспокоиться о нас?

Однако по большей части на фотографиях были незнакомые Фоксу люди, и все давным-давно умершие. Яркие моменты, некогда увековеченные чьей-то незнакомой рукой, теперь превратились в плоские, безжизненные карточки. Ты видишь пляж, но не можешь вдохнуть зной, напоённый солёным запахом моря. Ты вглядываешься в глаза и улыбки этих людей, но не видишь того, что скрывается за ними — их надежды и страхи, их стремления и поражения.

Когда на пороге появилась ночная сестра, Фокс не сразу сообразил, что в палату вошёл посторонний человек.

— Пора укладывать вашего отца в постель, — сказала она.

Фокс кивнул.

— Я помогу вам, — прошептал он.

Но она решительно покачала головой.

— У нас очень строгие правила, — пояснила она. — Приходится их соблюдать, иначе вылетишь отсюда, и глазом не успеешь моргнуть.

— Да-да, конечно, — отозвался Фокс, начиная складывать фотографии обратно в коробку.