Не моя девочка

— Тебе потребовалось пять лет в Академии и пять лет на севере, чтобы это понять?

— Мне потребовался всего лишь год на севере, но разорвать контракт я не имел право. Большее сказать не могу. О нашей бравой армии, точнее об ее некоторых представителях, можно говорить только хорошее.

Он снова фыркает, пристально меня рассматривая.

— Но до капитана ты дослужился.

— Я привык делать максимум того, на что способен, — отвечаю не без усмешки. — На самом деле в воинской части произошло небольшое ЧП, мне удалось его ликвидировать, за что я и получил внеочередное звание.

— Похвально, — кивает Йонас, — я сам служил, а потом остался в своей части. Но не долго. Так что армейскую кухню тоже знаю и снаружи и изнутри.

Делаю вид, что приятно удивлён. Но разумеется про это слышал.

Во время еще советского союза Лейтовича призвали отдать долг большой родине и попал он в наш славный город. У нас довольно крупная воинская часть при Военной Академии, которую я и закончил. Ну так вот, отслужил Йонас и остался здесь. Старшиной был, ну а потом кривая повела его в другую сторону.

— Почему ко мне пришел?

— Я вернулся домой четыре месяца назад, — вздыхаю, — естественно первым делом пошел работу искать. В Академию заглянул. Там мне предложили в аспирантуру пойти и преподавателем стать. Но педагог из меня точно бы вышел никудышный. Потом по друзьям походил. С теми, с кем я учился в военке, встретиться не удалось — жизнь, а точнее распределение, их раскидала по разным уголкам нашей страны. Друзья детства тоже ничем не помогли. Пошел на биржу труда, и там мне целых два варианта предложили: охранник в продуктовом и водитель такси.

Йонас фыркает и качает головой.

— Ясно, — произносит, — а у тебя амбиции…

— Не амбиции. А желание зарабатывать. Желательно помогая при этом людям.

Пауза виснет. Мы опять разглядываем друг друга.

— Занимался боевыми единоборствами?

— Как вы сами сказали — у меня говорящая фамилия. Я был победителем Академии по самбо, все пять лет. На севере увлёкся боксом, непрофессионально, так, чисто для себя, мне нужен был выход негативной энергии.

Йонас криво улыбается.

— Оружием, как я понимаю, владеешь?

— Не без этого, — киваю я.

В дверь стучат и, не дожидаясь ответа, в небольшое помещение, похожее на кабинет, заходит Леха.

— Йонас Томасович, вы просили сообщить вам, когда ваши придут.

В ответ хозяин заведения снисходительно кивает и отодвигает от себя бумажки.

Леха не уходит, и в его присутствии мне становится немного спокойней.

— Что ж, — Лейтович встает с кресла, — ты мне нравишься, Артем Боев, ты чем-то напоминаешь мне меня. Да еще протекция Алексея, ему я доверяю… в общем, я беру тебя на работу, для начала на испытательный срок.

— Спасибо, — поднимаюсь вслед за Йонасом и протягиваю ему руку. Он усмехается, но ладонь мою жмёт.

Он идет к двери и я подмечаю в этот момент, что Йонас ниже меня ростом. Сидя, он казался мне почему-то выше, скорее из-за телосложения — здесь он меня крупней, в плечах шире.

Из кабинета мы выходим все вместе.

— Алексей введёт тебя в курс дела, я пока тебя ему отдаю, — говорит Лейтович. — Дальше посмотрим, что с тобой делать. Сегодня отдыхай, осмотрись. Кто знает, может ты передумаешь.

В зале ресторана расходимся. Йонас направляется к столу, за котором сидят четверо — женщина лет сорока, молодой парень, и две девчушки, одной лет десять, а другой примерно пятнадцать.

— А это кто? — спрашиваю я у Лехи.

— А это семья хозяина: жена и дети.

— Подожди, ты же сказал, что та девочка, что у барной стойки была, его…

Оглядываюсь, но брюнетки рядом с барменом уже не видно. Да и в зале тоже.

— Темыч, ты как маленький! Белка любовница его. Пойдем, пивка тяпнем, — Леха ведет меня к пустому столику, что не так далеко от сцены стоит.

— Белка? — переспрашиваю я, присаживаясь напротив друга.

— Ага. Бэлла она. Красивое имя и девчонка красивая. Уже лет пять хозяин с ней мутит. А раньше у него несколько любовниц одновременно было.

Вдруг музыка на сцене перестаёт играть, свет над музыкантами слегка приглушается, а вот над микрофоном наоборот — становится ярче. А возле него та самая Бэлла стоит.

Музыканты затягивают мелодию, а девочка начинает петь. Про то, что любя, не отрекаются и не завтра кончается жизнь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Красиво.

И она красивая. Только вот факт того, кем она на самом деле является Йонасу разочаровывает. Таких девок я не перевариваю.

Бэлла

Свет бьет в глаза.

Несколько секунд я просто не вижу, что происходит в зале. А слышу лишь музыку. Чувствую ее вибрацию. На мелодию ложатся слова, которые идут прямо из моего сердца.

Я люблю петь.

Это еще с детства. Уроки игры на фортепиано я не любила, руки ломало, я психовала и огрызалась. А вот сольфеджио и пение обожала. У меня есть слух, есть голос. Меццо-сопрано.

Пою разное, под настроение. Сегодня и сейчас захотелось исполнить именно эту песню. Не то что она посвящена конкретному человеку, нет. А ситуации. Моей, жизненной.