Не моя девочка (СИ)

— За что? — равнодушно спрашиваю я. И этот вопрос вызывает у Йонаса оцепенение. Потому что он, твою мать, не знает за что собирался меня наказать. Стоит, глазами насквозь меня прожигает, а сам думает.

— Бельчонок, прекрати, — наконец произносит он, заметно успокоившись, — Я с миром пришёл. С лаской, — он касается моей талии, ведет ладонь ниже, забирается ею под халатик. Я без белья. Не стала надевать после душа. И это лишь сильнее заводит Йонаса. Его глаза вовсю горят и руки становятся горячее.

А я не хочу.

Не хочу его и все!

Но предаю себя еще хуже, чем вчера. Вчера я сопротивляться не могла. А сейчас могу, но все равно позволяю Йонасу меня трогать. Потому что лучше пусть здесь, потерплю, продлится это не более получаса, чем я снова окажусь в треклятом загородном доме, взаперти, практически в клетке. Здесь я хотя бы свободу вижу, частично.

И вот тут начинается мой маленький ад, Йонас все-таки меня наказывает. Он берет меня, уже голую, на руки, жадно впивается своими губами в мои. Требовательно ожидая такого же страстного ответа. А затем опускается на колени и кладет меня спиной на пол, точнее на розы, что на нем лежат.

Десятки шипов впиваются в кожу, от толчков, от каждого проникновения Йонаса — все сильней. Мне дико больно. Но так только сначала.

Потом я просто перестаю чувствовать.

Вообще все.

Глава 9

Артем

В воскресный вечер в развлекательном комплексе Лейтовича проходит сразу несколько мероприятий. Свободного времени нет, Лёшка меня отправляет то в ресторан, то в караоке за порядком следить. Завтра понедельник, откуда вообще столько народа?

Йонас уходит рано. Перебрасывается парой фраз с Лизой и уезжает. Завтра он летит с женой отдыхать. А я буду его любовницу вождению учить.

Любовница — от слова люблю? Эта та, которую ты любишь. Но вот она же не обязательно должна в ответ любить? Видется мне, кажется, что Бэлла Йонаса не любит. Он хозяин для всех. И ее тоже.

Домой возвращаюсь почти под утро. Я так в военной части не уставал, как здесь. Причем там по выходным я отдыхал, а в комплексе Лейтовича это самые загруженные дни.

Навзничь на кровать падаю и просто вырубаюсь.

Утром по первому сигнала будильника встаю. Девять утра. Я спал всего лишь четыре часа. Но после контрасного душа я себя более-менее бодрым чувствовать начинаю.

Выхожу из дома и за пятнадцать минут до дома Бэллы добираюсь. Сижу в своей машине напротив ее подъезда и жду. Но проходит десять минут, а девушка не выходит.

Звоню ей. Трубку снимают не сразу и, судя по голосу, Бэллу я разбудил.

— Я жду тебя у подъезда, — сообщаю я.

— Черт, а уже десять? — пищит она в трубку. — Блин, прости, я еще в кровати лежу. Поднимайся ко мне, кофе попьешь, пока я собираюсь.

Кофе — это хорошо. Ведь я не успел позавтракать, торопился. Так что я соглашаюсь на предложение и уже через пять минут оказываюсь в квартире Бэллы.

На девушке халат. Цвет такой странный, то ли бежевый, то ли розовый. Ткань струящаяся, а длина у халата короткая — стройные ноги напоказ во всей своей длинной красе. Стараюсь не смотреть, прохожу в большую комнату и присаживаюсь за кухонный стол. Вижу на полу охапку роз, они не в вазе стоят, а просто лежат, хаотично. Можно сказать — умирают.

Кофемашина уже шумит, наливая бодрящий напиток в небольшую чашку. И вскоре эту самую чашку передо мной ставят.

— Я бы тебя еще чем накормила, но в холодильнике ничего нет, — почему-то извинительным голосом говорит Бэлла.

— Ага, только минералка, — киваю я с улыбкой.

Бэлла с усмешкой пожимает плечами и идет с полотенцем на плече в ванную. Я и пол чашки кофе не успеваю выпить, как она выходит. Обернутая полотенцем. От ее лица взгляд отвожу, но вот на спину смотрю. И замечаю странное. На светлой коже предплечий и верхний части спины ссадины. Мелкие, свежие, и их много.

Догадка про их происхождения у меня тут же появляется. Цветы. А точнее шипы умирающих роз. Как будто Бэлла в них валялась… А быть может ее в них валяли?

Понять кто и как не трудно. Цветы ей, скорее всего, Йонас подарил.

Бля…

Он что, садист?

И за что он так с той, которую безумно любит и не менее безумно ревнует. Иначе стал бы он вчера со мной такой разговор заводить?

Кофе я допиваю. Бэлла выходит из спальни. На ней джинсы и футболка с длинными рукавами. А ведь девушке больно. Она нервно ткань от своих плечей оттягивает.

— Я готова, — сообщает Бэлла и вдруг косится на цветы. — Хотя нет, секунду, — она снова в спальню идет, но почти сразу возвращается с тканью в руках. Судя по всему — простынь. Леопардовая. С ее помощью Бэлла поднимает с пола цветы, пытается завернуть их всех в ткань, но несколько цветов обратно на пол падают.

— Я помогу, — говорю и подхожу к Бэлле, забираю у нее охапку цветов в ткани. Кладу это на стол. Затем мы поднимаем те розы, которые упали, и я и Бэлла от их шипов ранимся, кладём их к другим, и я обматываю простынью все цветы. Как будто посмертный саван делаю.

— На помойку? — уточняю я, Бэлла кивает. Я беру этот большой кулёк и иду с ним к двери.