Не мой отец

— Дай гляну, — надев огромные очки, женщина с умным видом принялась сверять электронный список. — Нет, пусто. Сколько тебя дома не было, столько и его. То бишь, два дня.

— Значит, — гневно пробормотала себе под нос, — не ночевал… Отлично!

Поднимаясь на лифте и разъярённо топая ногой, я представляла мужчину то с Камиллой, то с Софией. Выбирай не хочу! Каждая приютит и обогреет.

— Ау-у-у, — и все равно, прокрутив ключ, напряженно замерла в дверях. Будто только и ожидая, как Женя выпрыгнет из-за угла, — Есть кто?

Но квартира оказалась пуста. В том состоянии, в котором я бросила ее во время поисков компромата. Почему-то зрелище бардака бередило внутри меня раны.

Запрещая себе раскисать, поспешно нашла свободный огромный чемодан и отправилась в свою комнату. Она была уже полностью готова после ремонта для жизни. За одним исключением: никакой кровати.

— Только вот, — голос предательски дрогнул, по щеке скатилась непрошенная слеза, — мне уже не суждено здесь жить. Ничего моего тут нет.

Почти до боли, агрессивно смахнув слезы, я легко шлепнула себе по щеке, призывая очнуться и принялась собирать скромные пожитки. Вдумчиво, с умом. Потому что часть меня громко кричала: ты больше не вернешься в эту квартиру. Все. Новая жизнь началась, ничему старому нет места.

Около получаса ушло на утрамбовывайте зимнего гардероба, осталось даже место на другие вещи. Как вдруг входная дверь громко хлопнула. Замерев с вязанным красным свитером в руках, я перестала дышать. Слушая, как бешенные нервные шаги становятся все ближе и ближе.

Я знала, кто в нее ворвется, но все равно вздрогнула. Женя буквально сорвал новую дверь с петель, заставляя ту повалиться на комод. Ручка осталась у него, сжата подрагивающими пальцами.

Стоило встретиться с безумными, пылающими глазами, как эмоции захлестнулись с головой, заставляя буквально вжаться в шкаф. Женя провел пятерней по мокрому лбу, с которого стекали капли пота, глухо прорычав:

— Жива, блядь!

— Ч-что?.. — голос едва не сровнялся с биением сердца по уровню шума.

— Жива, говорю, и на том спасибо! — агрессивно откинув в сторону ручку, прокричал он на всю комнату. Уши мгновенно заложило, по телу прошла волна мурашек. — От охраны моей сбежала…

— У меня была охрана? — брови удивленно взметнулись ко лбу.

— …Чип в телефоне всегда показывает, что ты в вузе. Только тебя там нет, я проверял! — не останавливался тот, разглашая все новые и новые подробности, о которых я не знала. — И машину не взяла. Ни одну, ни другую.. Не отследишь!. Что за пиздец, а?! Это весело по-твоему??

— Весело?.. — на автомате повторила, потому что мозг соображал невыносимо ужасно.

За эти два дня я почти убедила себя, что равнодушна к Жене. Что всему виной чай, но… Один его вид будто зажигал внутри огонь. Мужчина выглядел усталым: непривычно белая кожа, синяки под глазами, опущенное лицо… Но все равно он казался мне головокружительно прекрасным.

— Именно! Тебе весело? — скинув на пол плащ, он с разгону упал на широкий красный диван, прикрывая лицо ладонью. — Что я двое суток не сплю и ищу тебя?!

— Не вижу ничего веселого. — честно пожала плечами, не сводя с него взгляда. Казалось, нос улавливает неповторимые нотки аромата кожи Жени. Бодря и парализуя одновременно!

— И я, — сделав три глубоких глотка кислорода, Женя нервно протер пальцами щетину и спросил у стены напротив него: — Я думал, ты поехала в ту самую трешку за третьим кольцом.

— Нет, туда я и не собиралась. — от того, как сильно пальца сжимали свитер, их свело судорогой. Пришлось тут же разжать, позволяя одежде упасть прямо в чемодан. Это напомнило о том, зачем я здесь. К тому и приступила!

— Марина, — в голосе Жени снова зазвучали какие-то панически-недовольные нотки, смешанные с раздражение. — почему ты не предупредила меня? Ты должна была! Я – твой опекун. Я несу за тебя ответственность!

— Нет, — с горла вырвался странный смешок. Видимо, что-то нервное, потому что от напряжения начала медленно ехать крыша. — Ты не мой опекун по документам. Ты мне никто, Женя. Тем более, сейчас, когда долг матери уже у тебя... Мы... Чужие люди

Я чувствовала его взгляд на себе, он прожигал во мне дыру. Ложился на тело свинцом, чем-то неподъёмно тяжелым и горячим. Это продолжалось долгие минуты, в которые я отчаянно пыталась собраться с мыслями и поскорее закончить со сборами. Только вот движения становились все более путанными и рваными.

— Все-таки переезжаешь? — голос Жени звучал глухо, потерянно, отречено, будто из другого мира и через трубу. Что-то внутри меня больно кольнуло, и я тут же кивнула, не поворачиваясь. — Можно спросить: куда? Или лучше так: к кому?

По издевке с раздражением в голосе Жени стало ясно, он имеет ввиду мужчину. Что за лицемерие, когда у самого штаб любовниц? Хмыкнув, поспешно отмахнулась:

— Не твое дело.