Не мой отец

— Вот так, — уверенно протянула я себе перед зеркалом, запрещая впадать в депрессию. — Теперь ты пахнешь ванилью и розами. Даже синяков не видно!

Это мало помогло мне справиться с чувством собственной никчёмности и на кухню я пошла с мыслью, что Женя уже придумал тысячу и одну шутку, про мой загул в клубе. Только вот стоило увидеть мужчину у плиты, что-то быстро готовящего, как все мысли вылетели из головы.

— Что ты делаешь? — сонно упав на барный стул, я подперла кулаком лицо и уставилась на него растерянно.

— Это бады, — он ткнул пальцем в парочку бело-зеленых баночек, а после и на желтый стикер. — А здесь то, как их пить ближайшие недели, дабы вывести из организма всю гадость. Сейчас я заварил тебе крепкий сладкий чай. После него выпьешь одну капсулу и спать.

От шока мой рот едва ли не ударился об пол, а глаза превратились в два огромных блюдца. Растерянно махая руками, мне не сразу удалось собрать мысли во что-то внятное и цельное:

— Когда ты только успел?!

Обворожительно поиграв бровями, мужчина хитро улыбнулся:

— Прикинь, доктору можно позвонить! А курьерская доставка творит чудеса.

— Но… — я уставилась на часы на холодильнике, — четыре часа утра… Вопрос тот же: когда ты только успел?..

— Я чудо? — невинно предположил тот, и я вынуждена была согласиться, активно закивав.

Пока я пила чай, Женя развлекал меня историями про армию и юные восемнадцатилетние годы, попутно пересадив к себе на колени и монотонно гладя живот по часовой стрелке. Один раз его ладонь скользнула чуть ниже, задевая самый верх резинки домашний штанин, тело непроизвольно вздрогнуло.

— Что такое? — переспросил тот обеспокоено, — Лучше не становится, детка?

— Эмм… — в голове словно обезьянка била в тарелки, а рядом пролетало перекати-поле. — Л-лучше…

Так странно… Еще несколько недель назад меня передергивало, если на улице незнакомые парочки называли друг друга ласковыми прозвищами. Была главным противником всего омерзительно-блевотно-милого. Но от того, как делал это Женя, мир вокруг словно сотрясался. Я ощущала себя необьятно прекрасно и невыносимо ужасно одновременно. Кидало из жара в холод, из пота в дрожь…

— Что тогда? — Женя заставил меня повернутся к нему лицом, заглядывая в зрачки. Вдруг до безумия испугало, что он сможет залезть ко мне в голову и прочитать, как остро мой организм реагирует на каждый его жест. — Черт, тебя трясет. Пойдем-ка в постель, укрою тебя теплым одеялом.

Облизав пересохшие губы, я не смогла сделать ничего умнее, чем быстро закивать, словно собачка в авто. Не спрашивая разрешения и не предупреждая, мужчина привычно поднял меня на руки и отнес в свою спальню, которая уже стала по обыкновению почти моей.

— Вот так, — укрыв меня едва ли не под голову, мужчина неторопливо расплел косы, как бы невзначай погладив щеки, лоб, шею. — Спи. Утром приготовлю тебе бульон.

— Не знала раньше, что ты умеешь готовить, — задумалась я, потому как в этом доме подобные обязанности всегда лежали на мне. Даже во время наших воен, Женя всегда ел только мою стряпню.

— Умный тот, кто умеет этот вовремя скрыть, — многозначительно ударив себя пару раз пальцем по виску, тот тяжело вздохнул и поднялся с места, направляясь в сторону выхода.

Внутри меня вспыхнуло самое настоящее пламя паники! Каждая клеточка отказывалась отпускать мужчину. Только не так, только не сейчас. Кусая губы в кровь, я пыталась перебороть это безумное желание остановить его, пока вдруг не сдалась. Не приняла капитуляцию, помахав белым флагом. Закрыв глаза, едва слышно выдохнула:

— Прошу, останься этой ночью со мной.

От страха сердце внутри билось, как сумасшедшее. По ощущениям я слова падала куда-то глубоко вниз, под землю. Женя ничего не ответил, от этого легче не становилось. Лишь когда пальца свело судорогой, я поняла, что до побелиния костяшек сжимаю края одеяло.

Кровать позади прогнулась и только тогда получилось сделать первый вдох, игнорируя пылающие легкие. Впечатавшись спиной в каменный пресс, я ощутила, как горячее дыхание треплет волосы на голове, а массивная рука мягко обняла меня на талию.

— Теперь точно спи, — мягкий убаюкивающий шепот пронзил меня судорогой возбуждения, будто уколом адреналина в самое сердце.

Спустя три минуты тишины, я была уверенна, что мужчина еще не спит, потому спросила то, на что решилась только в кромешной тьме, не видя его лица:

— Ты презираешь меня за сегодня, да? Только честно.

Ягодицами я ощущала домашние брюки мужчины и одно осознание этого заставляло сходить с ума от желания.

— Черт, Марина, — фыркнул тот, грудь его беззвучно завибрировало. — Ты такая странная…

— Да или нет? — строго потребовала. Казалось, его ответ важнее всего на свете, будто решал мою судьбу.

— Мне тоже было двадцать два, — его губы уперлись в мою шею, наверняка с целью успокоить, только вот наоборот едва ли не довели до обморока. — По сравнению со мной, ты ведешь пенсионерский образ жизни… Ты паинька, солнышко!

Широко распахнув рот, я пыталась надышаться кислорода, но он будто отказывался поступать внутрь. Все время казалось мало!