Не мешайте девушке упасть

— Если бы до войны, — отвечаю я, — мне предложили пересчитать всех парней, готовых молить бога о том, чтобы я попал под паровоз, пришлось бы давать мне в помощь профессионального счетовода, но я тебе клянусь, что за последние годы все переменилось. Я потерял все контакты с уголовным миром.

— Тогда, возможно, произошло совпадение.

— Не очень убедительное объяснение.

— Ты можешь предложить что-то получше?

— Ну…

Он пожимает плечами.

— Тогда…

Я уж не знаю, что подумать.

— Во всяком случае, — говорит он, — есть очень простой способ восстановить контакт с тем, кто в тебя стрелял. Мы попросим одного нашего приятеля из прессы напечатать твое фото в его газетенке, приплюсовав к нему сообщение, что на доблестного комиссара Сан-Антонио было совершено покушение, но он выжил. Если того типа заинтересует факт, что он тебя не добил…

Фелиси вскрикивает.

— Ну да, — возражает она, — и он поспешит выпустить ему в живот остаток обоймы!

Берлие жестом успокаивает ее.

— Он только попытается это сделать, но предупрежденный человек стоит двух.

— Да, — говорю я, — но покойник, даже предупрежденный, не стоит и использованного билета третьего класса.

Берлие пожимает плечами.

— Даю тебе бесплатный совет, — заявляет он. — Ты же знаешь, что тип с волосами бобриком все равно будет интересоваться твоим здоровьем. Ты можешь поберечь свои кости и уехать отсюда прямо сейчас…

Он протягивает мне руку и подмигивает.

— Поправляйся быстрее!

— О'кей!

Фелиси меня целует, и они оба выходят из палаты.

Я остаюсь наедине с моей нежной сиделкой.

— Не двигайтесь! — шепчет она.

Тут я ей убедительно объясняю, что, когда вижу такую куколку, как она, у меня начинается щекотка в спинном мозге. Поскольку девчушку удивляет то, что вчерашний кандидат в мертвецы разговаривает таким языком, я считаю своим долгом пополнить ее образование, открыв, что парни вроде меня могут иметь брюхо, под завязку набитое свинцом, но если у них осталось хоть три грамма мозгов, они продолжают любоваться формами красивой девушки.

Она становится более красной, чем рак, обучающийся плавать в кипятке. Сестричка явно неравнодушна к комплиментам, а я люблю девушек, неравнодушных к тому, что я им рассказываю. Зато девок, принимающих свою задницу за Пантеон, я просто на дух не выношу!

— Сколько веков мне тут лежать? — спрашиваю я.

— Врач считает, что не меньше месяца.

Я сдерживаю гримасу.

— Тогда, — говорю, — у нас будет время побеседовать. Вы не считаете, что мне было бы полезно узнать ваше заглавие?

— Мое что?..

— Ваше имя.

Она искренне смеется.

— Меня зовут Жизель.

Я несколько раз повторяю: «Жизель». Меня наполняет радостное ощущение. Однажды ночью я встану, чтобы скушать эту малышку…

Глава 2

За три дня до Рождества я сижу в «Мерри-баре», что на улице Колизе. У меня ватные костыли, а щеки цветом напоминают страницы старой книги, и тем не менее я чувствую себя в ударе. Выздоровление заканчивается. Неделю назад меня выписали из больницы, и я начинаю потихоньку ковылять. За время, проведенное параллельно потолку, я спокойно обдумал ситуацию. Когда долго лежишь, становишься философом. Жизнь предстает перед тобой в природном величии, и ты начинаешь понимать, что нашими действиями руководит рок. Мы всего лишь мелкие воришки, мотающие свой срок в этой жизни. Посмотрите на Сан-Антонио с самого начала оккупации он сидел тихонько, не желая продолжать участие в игре, но рок — тот еще сукин сын — нашел его посреди жизни рантье. От судьбы, ребята, не уйдешь. Сходите за молотком и хорошенько вбейте себе в голову эту истину…

Моя работа — раздача билетов в Сантэ2 и в рай. Я хотел выйти из игры, а получилось так, что я чуть было сам не отправился на небеса, где самая красивая девушка была бы мне не более полезна, чем гидравлический насос. Из всего этого следует, что самое лучшее, что я могу сделать, — это запрятать тапочки подальше и вернуться в драку. Для начала я должен уладить старые счеты с типом, подстриженным бобриком. Каким бы хитрым этот тип ни был, от меня он не уйдет. Я обещаю себе, что при нашей встрече засажу ему в пузо столько кусочков свинца, сколько понадобится для того, чтобы он уже никогда больше не встал на ноги. С этого момента я всего себя посвящаю его поискам.

Я думаю как раз об этом, когда в бар входит Жизель. Увидев ее в прикиде как у принцессы, я вздрогнул. До сих пор она представала передо мной только в белом халате. Сегодняшний туалет идет ей, как фата. Она подкрасилась и выглядит просто потрясно.

— Ну, — спрашивает она, протягивая мне руку, — как себя чувствует мой больной?

— Не так уж плохо. С вашей стороны было очень любезно прийти на это свидание.

Она не отвечает и садится рядом со мной.

— Живот зажил?

Я беру ее за руку.

— О моей географии не беспокойтесь. У меня это не первая передряга. Видели бы вы меня голым! Мое тело не отличишь от района, подвергшегося бомбардировке.

Жизель смеется и заказывает чинзано-джин. Я смотрю, как она потягивает вино. Это зрелище мне нравится. Она напоминает мне маленькую кошечку.

Неожиданно я спрашиваю: