Не мешайте девушке упасть

Я роняю зажигалку и становлюсь на четвереньки. Лично мне зажигалка не понадобится долго! Этот тип установил на моем портрете такой светильник, что владельцы всех забегаловок Парижа и окрестностей могут только присвистнуть от зависти. Слышу шумное дыхание. – Эй, Фрэд! – говорит голос. – Включи свет, я его сделал.

На потолке зажигается электрическая лампа, затмевающая мой личный фонарь. Передо мной стоит толстяк, которого я видел в Везине.

– Так это ты, Том?

Он смотрит на меня и, кажется, ничего не понимает.

– Разрази меня гром! Ну и крепкая же голова у этого парня! – восклицает он.

– И не говори, – отвечаю. – Это оттого, что моя мать, когда была беременна мною, ела одни камни...

– Сейчас проверим!

Он подходит.

– Оставь его, – приказывает спокойный голос Фрэда.

– Оставить?! Сначала я ему так навешаю, как его еще никто не обрабатывал.

– Оставь! – настаивает Фрэд.

Фрэд стоит в дверях. Он элегантно одет в домашнюю куртку, его шею охватывает желтый шелковый платок.

– Еще чего! – протестует. Том. – Этот гад замочил Фенфена! – И добавляет: – Фенфен был моим корешком, и я очень любил этого клопа!

Я понимаю, что Фенфен – прозвище карлика. Понимаю я и еще много разных вещей. Например, то, что милашка Грета в очередной раз обвела меня вокруг пальца. Вне всяких сомнений, она позвонила этим типам, раз они знают о смерти карлика. Не могут же они из его отсутствия сделать вывод, что его убили, да еще именно я, тем более что пресса не писала о его смерти по той простой причине, что он еще лежит в шкафу моей комнаты, в чемодане. Если Грета им позвонила, то затем, чтобы отменить свою записку. Очевидно, она поручила этим двоим заставить меня признаться, где находятся компрометирующие ее пластинки, а потом свести со мной счеты... Неплохо придумано У нее редкая для женщины быстрота реакции.

Обо всем этом я успел подумать за долю секунды. Серым веществом я не обделен в отличие от некоторых. Толстый Том не теряет зря времени. Он закатывает рукава и отвешивает мне удар кулаком. Фрэд протестует.

– Не волнуйся, – говорю я Фрэду. – Раз твоему бульдогу хочется, чтобы я его сделал, он это получит... Позволь мне показать ему два-три забавных трюка, которые удачно дополнят красоту этого дебила.

Я становлюсь в боевую стойку и жду, когда Том возьмет на себя инициативу пойти в атаку. Он не тянет и выбрасывает прямой правой, который я парирую, как чемпион. Он злится и пытается провести серию ударов в лицо, но я выдерживаю натиск, надежно укрывшись за кулаками. Этот амбал здоров как бык, но быстро выдыхается. Я дожидаюсь, пока он немного устанет, а тогда отступаю на шаг. Его хук левой попадает в лестничные перила. Быстрый, словно молния, я дарю ему прямой в печенку, от которого он складывается пополам. Я поднимаю его новым прямым – левой под подбородок. Он пытается перехватить инициативу, но лучше бы ему пойти записаться в библиотеку. Теперь он мой, и я устраиваю себе маленький праздник.

Я гашу одну его зенку, потом разбиваю бровь. Течет кровь. Он ослеплен, и его кулачищи грузчика колотят воздух. Я жестоко смеюсь.

– Что ты на это скажешь, малыш? Разве я не чемпион?

Он выкрикивает ругательство. Я влепляю ему удар по губам – он выплевывает три зуба и валится на пол.

Массируя костяшки пальцев, я обращаюсь к Фрэду:

– Как думаешь, с него достаточно?

– На сегодня хватит, – соглашается длинный Фрэд. – Эй, Том, поднимайся!

Но Том не отвечает.

– Ему придется зашивать морду, если он соберется получить в Голливуде роль героя-любовника.

– Иди сюда! – приказывает мой собеседник.

Мы входим в маленькую комнату, скромно меблированную кроватью, столом и двумя стульями.

– Значит, ты умудрился выкрутиться, старина Фрэд?

– Как видишь...

– Как это тебе удалось?

– Представь себе, по ту сторону дыры в заборе стояли два солдата. Они открыли по нам огонь, но благодаря Тому мы прорвались... Он влез на стену, сиганул оттуда на одного фрица, оглушил его и отобрал автомат Второго он застрелил, и мы прошли. Остальных немцы положили, но карлику, Тому и мне повезло. Представь себе, мы выбежали на мост над железной дорогой в тот самый момент, когда проходил товарняк, и прыгнули в открытый вагон. Фрицы нас не заметили. А как выкарабкался ты?

Я рассказываю об автогонке.

– Поздравляю! – восклицает он.

– Оставь свои поздравления пока при себе, Фрэд. Еще не время бросать победителю цветы. Есть работенка.

Он усмехается.

– Какая работенка?

Вижу, он достает из кармана пистолет, здоровый, как дальнобойная пушка.

– Собрался поохотиться на верблюдов? – спрашиваю я.

– Если ты относишься к этой породе млекопитающих, то да, на верблюда.

Кажется, пора разобраться, кто за кого.

– Эй, приятель, без шуток! Прежде чем играть в охотника, дай мне высказаться!

Я сажусь на кровать и начинаю:

– Я знаю все дело, а ты только половину. Ты и Том кажетесь мне умными, как спагетти... Даете собой вертеть какой-то бабе... Есть чокнутые, мечтающие поглазеть на Неаполь, перед тем как окочуриться. Моя мечта – увидеть в ваших железобетонных башках хоть пять граммов мозгов.