Не матом единым

Правда, Гронский получил свои десять лет, но вышел на свободу только через 17, в середине 50-х во времена оттепели. Уголовники в лагерях, тоже не смогли сломать матом его психику.

1996 г.

СТАЛИНИСТ

Одно время по субботам и воскресениям на Измайловском вернисаже появлялся лет 65 дедок, одетый в черное пальто с каракулевым воротником. На голове затертая кроликовая шапка, на ногах яловые офицерские сапоги. Он не спеша ходил вдоль длинных рядов, где продавались матрешки, разукрашенные под коммунистических вождей. Его толкали многочисленные посетители вернисажа, мороз отбеливал щеки, нос и уши, продавцы народных художественных промыслов отгоняли угрюмого старика от прилавков и матерились в его адрес. Но, не взирая на холод и обиды он всегда появлялся на этой ярмарке изобразительного искусства с небольшим плакатом, на котором тушью было выведено четверостишие.

"Вы бы сделали матрешку, бля, из Сталина.

Вам бы сунули червончик за художества.

А в тайге, там столько лесу не повалено!

И на выбор - лагерей большое множество!

1997 г.

В ПРЕЗИДЕНТ-КЛУБЕ

Многие мои друзья-журналисты, вхожие в правительство и парламент, крестясь, всегда мне отвечали: "Ну, что ты! Ельцин никогда не ругается".

Ни в государственной, ни в коммерческой, ни в желтой мещанской прессе я тоже не мог найти хотя бы намек на то, что российский президент кого-то куда-то подальше послал.

И поэтому меня всегда волновал другой вопрос, как наш президент терпит вокруг себя других любителей красного словца.

Теперь не помню: то ли где-то я вычитал, то ли кто-то мне рассказал, что для воспитания высокой культуры и морали среди членов правительства или самим Ельциным или кем-то из его администрации в Москве был создан Президентский клуб. Располагался он в здании на углу улиц Косыгина и Мосфильмовской. В свободное время в этот самый клуб приходили все самые сильные миры сего. Ну, знаете - одних любимый президентом теннис притягивал, других банька, третьих - бильярд. То есть в клубе любой мог расслабиться по своему усмотрению и на несколько часов отключиться от дел чрезвычайно важных и государственных.

Так вот, именно Президент России и ввел в этом клубе для всех одно единственное ограничение. Кто слово матерное упоминает - тот штраф в размере ста тысяч рублей на бочку выкладывает.

Смельчаков выражаться при президенте сразу поубавилось. Но если было кому-то невтерпеж или появлялся какой-либо новый анекдотец с матюком, решивший слово молвить, вытаскивал сначала стотысячную вносил её в правительственный общак и... понимаешь.

Когда мне сказали, что любителем анекдотов с клубничкой был бывший министр иностранных дел Андрей Козырев, я, признаться, не поверил. Потом подумал, что он их в целях конспирации на английском языке, который знает в совершенстве, и рассказывает. Но потом стало известно: и деньги он платил штрафные русские и анекдоты рассказывал на ядрено-российском и без всяких купюр.

Смелый был министр. Да и времена лихие. Может быть он, Козырев, один из немногих и отваживался сказать по-русски то, о чем многие думали, а сказать не могли.

1997 г.

ЗАВЕТЫ ИЛЬИЧА

Наблюдательные москвичи и гости столицы наверняка заметили, что вождь социалистической революции Ульянов-Ленин, исполненный в камне и бронзе на Октябрьской площади столицы, установлен скульптором и архитектором в такой позе, что невольно подумаешь, будто мочится Владимир Ильич на окружающий его народ. Особенно хорошо это просматривается в праздничные дни очередной годовщины революционный событий, когда около монумента собираются люди с красными флагами и бантами.

Когда один подвыпивший шутник из стана демократов во время празднично-пасмурной погоды выкрикнул непотребность, дескать, вождь пролетариата стряхивает на массы последние капельки после мочеиспускания, оголтелые коммунисты чуть было не учинили охальнику физическую расправу.

Благо, один из местных партийных боссов посоветовал не трогать дерьмократа-провокатора и на все его умозаключения ответил любимым выражением вождя:

- Все это архихуйня!

И был прав. Потому как дедушка Ленин очень любил придуманное им сами архинецензурное выражение и не стеснялся употреблять это слово с частицей и без неё в партийно-деловой переписке.

"Инстина не может быть классовой, - писал когда-то в своем трактате "Марксизм и немецкая философия" соратник Ленина по партии А.Богданов, Истина принадлежит всем, как это кантовское небо над нами..." На это высказывание Владимир Ильич поставил свою резолюцию - "Архихуйня".

Но к слову будет замечено - Ленин не очень-то уважал витиеватость в русском языке, рекомендовал и требовал от своих товарищей по партии выражаться языком простого народа. Так, чтобы было понятно и крестьянину и интеллигенту.

В связи с этим в 20-м году он пишет письмо Луначарскому и Бухарину.