(Не) люби меня

– Замечательный возраст, – сказала я, пытаясь понять, что так расстроило короля. – В этом возрасте мужчина силен духом и телом, и его жизненный опыт еще не давит на плечи, а разворачивается за ними крыльями.

– Вы сыплете мудрыми цитатами, как мой наставник по латыни, – усмехнулся король, заметно расслабившись. Он сделал глоток вина и бросил в рот дольку яблока, крепко захрустев. – В свою очередь, спрошу, сколько лет вам.

– Девятнадцать, сир, – опередил меня с ответом Жозеф. – Моей жене в начале прошлой зимы исполнилось девятнадцать.

– Прекрасный возраст, – сказал король. – В этом возрасте женщина пребывает в самом расцвете сил и красоты, и мечты разворачиваются за плечами, как крылья.

– Вы как будто упрекаете меня в чем-то, – заметила я.

– Нет, что вы, – он покачал головой. – Просто удивлен, откуда в столь юном существе столько мудрости.

Жозеф придвинул два кресла поближе к креслу, в котором расположился его величество, и я села напротив, сложив руки на коленях.

– Моя жена очень умная, – похвалился Жозеф так же горделиво, как до этого хвалился убитым лисами. – Она прочитала кучу книг, а ее отец в молодости состоял канцлером при короле.

– Это похвально, когда отцы уделяют образованию дочерей столько внимания, – сказал король и взял еще дольку яблока, не спуская с меня глаз.

Под этим пристальным, испытующим взглядом я почувствовала себя голой. Этот взгляд поглаживал, ощупывал, его можно было ощутить кожей. Невольно я провела рукой по щеке, будто прогоняя назойливую муху.

– На самом деле, это заслуга моей матери, – сказала я. – Отец уделял внимание воспитанию моих братьев, а мама занималась мною и сестрой. Но сестра намного младше меня, и чаще всего я гостила у родственников мамы, в Лаллапуре.

– Я помню, – кивнул король. – Пальмы, слоны и экзотические танцы.

– Про танцы речи не было, сир, – я не удержалась и покраснела, вспомнив прошлую ночь.

– Возможно, я что-то перепутал, – милостиво согласился он. – Но может именно поэтому вы и отличаетесь от наших женщин, леди Диана? В нашем королевстве женщины не слишком стремятся блистать знаниями и остроумием.

– Возможно, это не вина женщин? – предположила я. – Может, это происходит именно потому, что северные обычаи так отличаются от наших.

– Мои соотечественники убеждены, что при дворе вашего короля царят разврат и беззаконие, – произнес король с самым невозмутимым видом.

– Ничего подобного! – ахнула я возмущенно.

Жозеф тем временем налил еще вина и принес все блюдо с фруктами на столик, предлагая его величеству то нож, то салфетку.

– Наш король считает, что чрезмерные ограничения лишь вредят морали, – бросилась я защищать свою родину. – Но никто не нарушает законов порядочности, можете мне поверить.

– У них там женщины разговаривают на равных с мужчинами, – тут же поддакнул Жозеф. – Я слышал, как одна леди спорила с королевским министром о войне.

– Было и такое? – короля эта новость, казалось, позабавила.

– Она не спорила, – поправила я мужа, – а всего лишь выражала свою точку зрения… отличную от взгляда господина министра. Речь идет о госпоже де Феррер, она изучала труды древних историков и сама участвовала в осаде крепостей. И, смею сказать, в конце концов, министр принял ее доводы и признал, что был неправ.

– Уверен, что это больно ударило по его самолюбию, – усмехнулся король.

– Если и так, он тактично об этом промолчал, – сказала я.

– Тогда я понимаю, почему вы ведете себя столь смело, – сказал он, чуть подаваясь вперед. – Ваш король позволяет своим подданным вольности. Но в нашей стране король – первый после бога, и все его желания должны исполняться. А вы разговариваете со мной, как будто я простой смертный.

– Простите, ваше величество… – забормотал Жозеф. – Она больше не посмеет…

– Но разве вы не смертны? – спросила я, выдерживая взгляд короля. – Над вами небеса того же цвета, что и надо мной, и над последним нищим.

– Ди!.. – зашипел на меня муж точно так же, как шипела свекровь.

– Мне нравится ваше прямодушие, леди, – король указал на опустевший бокал, и Жозеф налил еще вина. – И ваша смелость, черт побери, тоже нравится. Но вряд ли она понравилась бы мне в ком-то другом.

– Сильные мира сего многое прощают красивым или умным, – ответила я, склоняя голову. – Если что – это не моя мудрость, так говорили на родине моей матери еще тысячу лет назад.

– Правильно говорили, – король выпил вино залпом, поморщился и взял протянутый Жозефом ломтик лимона, чтобы освежиться после вина. – Тогда и я буду откровенным. Сказать по правде, я пришел, потому что мне понравилось беседовать с вами. В последнее время таких людей, которые были бы мне интересны, все меньше и меньше. Я хотел бы посещать вас и впредь, пока вы гостите в моем замке.

– О, это огромная честь, сир, – голос у Жозефа задрожал от волнения. – Вы можете приходить к нам, когда захотите. Ведь это ваш дом, и мы всего лишь пользуемся вашим гостеприимством.

Я промолчала, потому что не была впечатлена так, как мой муж. Если и мне быть откровенной, то едва ли я хотела видеть ночью в своей спальне чужого мужчину.