Не люби меня

Рядом с медальоном стопка свернутых вчетверо квадратов бумаги; когда я развернула один из них, я чуть пошатнулась и сжала записку в ладони. Моим почерком там было выведено его имя…

«Нейл, я так сильно тоскую по тебе, каждая минута похожа на вечность».

«Сегодня я сделала это три раза… Ты меня накажешь?»

«Я люблю тебя, я так сильно тебя люблю, что мне больно от этого».

– Теперь вы понимаете, кем были для него?

Я вздрогнула и быстро обернулась – Лиам стоял в дверях и смотрел на меня своим неизменно холодным, равнодушным взглядом. Нет, я ничего не понимала, мне было не по себе, и у меня подгибались колени. Зверь не мог любить меня, это невозможно, такие не умеют…

– Уступите!

Отрицательно качнула головой:

– Я потеряю себя.

– А вы разве еще не потеряли? Ведь вы здесь. Видите, КАК много вас здесь? Вы во всем, и в тоже время вас нет.

Лиам ушел, а я все еще оставалась в этой комнате. Мне казалось, что я попала в какое-то зазеркалье, изнанку самой себя и Нейла. Туда, куда никого и никогда не пускают. В сокровенное. Притом не в свое, а в его сокровенное. И это было самое жестокое открытие для меня. Не то, что Нейл показал мне в замке императора, не то, что я видела до этого в каждом его слове и поступках, а то, куда он не впустил бы меня, а возможно, даже и себя самого.

Слова. Как много можно сказать и как мало можно из них понять. Даже если кто-то кричит, мы можем не слышать ни звука. И я не слышала ничего из того, что говорил Нейл, а сейчас эта комната говорила со мной тишиной. Глухой, очень чуткой и звенящей тишиной, в которой я слышала шепот каждого предмета, каждого атома в воздухе, который пропитался прошлым… И я уже не могла отрицать, что это прошлое было. Наше с ним прошлое, которого я не помню.

Несмотря на то что это его территория, в этой комнате было так много меня, как, пожалуй, нигде больше за всю мою жизнь.

Я снова открыла ящик стола с розами, разложила их на постели. Первая совсем черная от времени, как и несколько последующих, а самая последняя с подпаленными лепестками, все еще имела запах. Зачем он складывал их в ящик?

Думал обо мне?

– Никогда не говори никогда, малыш. Даже бессмертным не дано заглянуть за ширму вечности. Кто знает, что находится там, на границе эпох?

– Есть вещи, неподвластные смене времен, Нейл. Как моя любовь к тебе.

Вздрогнула и обернулась по сторонам. Голоса. Они звучали у меня в голове так отчетливо, что по коже пошли мурашки. И неясные образы, от них пульсировало в висках, стало не по себе. Я подошла к постели и села на краешек. В животе взметнулся дикий вихрь бабочек, но мне казалось, что их крылышки обгорели и они хаотично мельтешат внутри меня, испуганные, оглушенные, сошедшие с ума. Закрыла глаза… и образы… Я увидела их как сквозь туман… Точнее, я увидела Нейла… но не себя, потому что это я говорила… Это был мой голос, который нежно шептал:

«Есть вещи, неподвластные смене времен, Нейл. Как моя любовь к тебе».

Я откинулась на подушку и зажмурилась, сжала виски пальцами, чтобы избавиться от голосов, от навязчивого эха, от провокации собственного воображения.

* * *

«Когда они повернули регулятор на компьютере в моей камере, я словно прошла сквозь стены и оказалась в таких местах, о существовании которых не подозревала. На обшарпанных улицах с разбитыми фонарями, где в сумраке скользили жуткие, объемные тени в поисках плоти, как голодные хищники. Я слышала леденящие душу крики, видела море крови и истерзанные тела. Видела существ, совершенно не похожих на нас, настолько отвратительных, что кровь стыла в жилах, и я беззвучно кричала от ужаса. Шла через языки пламени, обжигая босые ноги, заглядывала в окна заброшенных домов, спотыкалась о кости на развороченном кладбище… а иногда… среди жутких тварей я видела живых людей. Так похожих на нас. Но они выглядели иначе, они держались за руки, прижимались друг к другу и смеялись. Смех. Мне почему-то казалось, что я никогда в жизни не смеялась. Но ведь я была счастлива? Точно была. А сейчас я словно шла сквозь них, сквозь этих людей, слышала биение их сердец, чувствовала дыхание, видела мир их глазами – полный разных оттенков, запахов, звуков, и вдруг в это счастье ворвались тени в черном, они растоптали цветы, убивали их детей, насиловали их женщин. Грязно, грубо, отвратительно, жутко. Уродливо до тошноты. Раздирали их плоть… и я видела, как разбивается счастье, рассыпается, превращаясь в пепел, насколько оно хрупкое. Где-то в уголках моей памяти пульсировало навязчивое чувство, что и мое счастье разбилось. Я видела, как смех на их лицах превращается в гримасы боли и ужаса, мне стало страшно.

Нейл! Где же ты?

Жутко. Я рыдала, стоя на коленях, кричала и умоляла прекратить эти пытки, не трогать их или не мучить меня этими жуткими картинами.