Не лидер

Пришлось напрячься, чтобы не хмыкнуть вслух в ответ на последнюю фразу. Не могу упрекнуть местных, что они хотят свалить из родной страны: слишком уж специфичным местом стала их родина. Да и сам я, получив уведомление из посольства, чего уж скрывать — вздохнул с облегчением. Но это у меня после совершеннолетия оставалась перспектива эмигрировать в Россию и начать там новую жизнь — а для многих японцев положительная оценка генетического теста была последней, зачастую призрачной надеждой что-то для себя изменить.

* * *

К некоторому моему удивлению, секретарь вывела меня во внутренний двор посольского здания. Довольно большой внутренний двор, где поместилась широкая, идеально круглая площадка из мозаичной плитки, изображающая белоголового орлана со стрелами в одной лапе и оливковой ветвью в другой — национальный герб США. Вокруг хватило места для нескольких кряжистых дубов (!), полукруга из высоких флагштоков, на которых реяли звёздно-полосатые полотнища и небольшой трибунки под ними.

По бокам от возвышения пока скучали с инструментами музыканты: шесть человек, похоже, изображающие торжественный оркестр. А вот морпехи, вставшие “на караул” по одному под каждым флагом, себе лишних эмоций не позволили даже тогда, когда из другого входа выбралась четвёрка японцев с двумя сопровождающими.

Вид у трёх мужчин и одной молодой девушки был самый что ни на есть пришибленный — достаточно сказать, что они сходу начали быстро кланяться всем подряд и через слово повторять “извините”. Меня подобное проявление банального смущения и беспокойства, преломленного в призме местной культурной традиции уже не коробило как раньше, но беззвучно вздохнуть — заставило.

Понимали бы они, как это смотрится в глазах носителей иного менталитета… Хотя, может и понимают. Просто переломить себя не могут. Возможно — кто-то и после переезда в США не сможет приспособиться. И тогда где-то на задворках новостных порталов опять появятся короткая заметка “получив замечание от начальника поднялся на крышу и спрыгнул вниз” или “после размолвки с мужем покончила с собой, перед этим задушив детей[14]”. Столкновение культур — это порой страшно и больно.

Двое помощников секретаря быстро и привычно построили нас в подобие короткой шеренги, одновременно сунув в руки карточки-картонки с напечатанным текстом. На одной стороне катаканой[15] шла фонетическая транскрипция короткого английского текста, на другой, к счастью, нашёлся оригинал. Пока я давался диву архаичности клятвы, которую должен был озвучить, негритянка взобралась на возвышение и махнула кому-то рукой: мол, приступаем. Каюсь, я тоже вздрогнул вместе с остальными в шеренге, когда за спиной дипработника прямо в воздухе зажёгся здоровенный голографический экран. А вот оркестранты не протупили, практически без задержки обеспечив звуковой фон.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы чествовать пятерых, становящихся нашими согражданами! — микрофон я даже не сразу заметил: небольшой, свободно парящий серый шарик завис чуть в стороне от выступающей, но качественно захватывать звук ему это не мешало. — Быть гражданином Соединённых Штатов Америки — большая честь, но и большая ответственность! Будьте горды, что оказались в их числе, несите через годы память об этом дне…

Честно признаюсь, пафосное выступление интересовало меня гораздо меньше трансляции на голоэкране. А там вид развевающегося флага сменился гербом… на котором мы стояли! Оперативная съёмка с дрона! К счастью, кадр быстро сменился — потому что у меня возникло прямо-таки непреодолимое желание задрать голову и найти аппарат на фоне неба. Но вот — нас уже снимают сбоку, и теперь достаточно лишь скосить глаза… чтобы разглядеть такой же серый шар, как и у ведущей. Ну и ну, до чего техника дошла.

— …Мистер Смит, подойдите ко мне и повторяйте за мной, — несмотря на интерес к прогрессивным заморским технологиям, свой выход я не пропустил. — Настоящим я клятвенно заверяю, что я абсолютно и полностью отрекаюсь от верности и преданности любому иностранному монарху, властителю, государству или суверенной власти, подданным или гражданином которого я являлся до этого дня; что я буду поддерживать и защищать Конституцию и законы Соединённых Штатов Америки от всех врагов, внешних и внутренних; что я буду верой и правдой служить Соединённым Штатам; что я возьму в руки оружие и буду сражаться на стороне Соединённых Штатов, когда я буду обязан сделать это по закону; что я буду нести нестроевую службу в вооружённых силах США, когда я буду обязан делать это по закону; что я буду выполнять гражданскую работу, когда я буду обязан делать это по закону; и что я произношу эту присягу открыто, без задних мыслей или намерения уклониться от её исполнения. Да поможет мне Бог[16].