Не кричите в тёмном лесу (СИ)

Всерьёз что-то изменить, конечно, нельзя не только с этической точки зрения, но и банально с технической: мы можем лишь немного корректировать эмоциональное состояние напарника. Например, успокоить, разбудить любопытство, раздражение. Все эти изменения быстро проходят с окончанием воздействия, поэтому особых проблем никому не доставляют, да нормальные люди подобным и не злоупотребляют. На самом деле это очень полезный в работе и удобный механизм: в случае необходимости штурман может помочь напарнику справитьcя с сиюминутной нагрузкой. Например, в экстренной ситуации, когда аппарат терпит крушение и способности штурмана не очень-то важны, гораздо ценнее мастерство и спокойствие пилота.

Очень редко пилоты умеют уходить от такого воздействия, да им это обычно и не надо. В бассейне я подумала, что мы пока просто не нашли контакта, плохо знакомы, и намеревалась попробовать потом, попозже. Но если он умудрялся избегать внимания родной сестры, то мне, пожалуй, можно даже не пытаться.

Однако мне всё больше нравится этот тип!

Поужинали мы в тишине, а потом я спросила:

– Тебе уже показали станцию?

– Весь день только этим и занимались, – усмехнулся он. - Стартовые площадки, техника, тренажёры, медблок, жилые секторы... У вас отличное оснащение.

– Значит, не показали, - со смешком решила я, поднялась со стула, ухватила мужчину за локоть и потянула за собой. - Пойдём, самое интересное тут не для официальных лиц.

– Ну пойдём, – через мгновение согласился пилот и позволил мне увлечь себя прочь из столовой. Даже чуть согнул руку в локте, чтобы мне было удобнее держаться. Жест показался рефлекторным, и такие pефлексы обнадёживали.

С землянином было приятно идти рядом. Под плотной тканью комбинезона ощущались крепкие мышцы, мужчина вежливо примеривался к моему более короткому шагу, а ещё было такое ощущение, что я... в скафандре полной защиты. Даже не в скафандре – в аварийной капсуле, которая уже лежит на земле, причём земле родного мира. Пилота буквально окутывала аура спокойной уверенности, безопасности. Его коллеги часто внушают окружающим уверенность, но здесь всё умножалось на личные качества и что-то глубоко инстинктивное. Мужчина равно защитник.

Интересное ощущение, очень непривычное.

Прогуливались мы не спеша. Я действительно угадала, ничего по-настоящему интересного пилоту не показали. Тo есть техника-то ему тоже наверняка была интересна, тут я несправедлива, но на технику можно насмотреться во время работы, надоест ещё. Начальство, как и положено, показывало вещи, нужные для жизни и работы, а я – для души.

Мы посетили логово гляциологов и океанологов, занимавшее почти всю нижнюю часть станции. Заглянули к метеорологам и полюбовались на роскошную объёмную модель полюса Лооки со всеми воздушными течениями, заодно выяснив, что через пару дней ожидается перемена ветра и пришествие огромного недовольного жизнью циклона. Показала я пришельцу и бассейны – верхний, отделённый от синего неба только тонкой плёнкой силового поля, и нижний, мой любимый.

На «Унлоа» я провела добрых полжизни и любила её искренне, поэтому рассказывала бойко и с удовольствием. Судя по всему, экскурсовод из меня получился хороший и прогулка напарнику нравилась. Во всяком случае, он с искренним интересом всё расcматривал и задавал уточняющие вопросы.

– А как у вас всё организовано? – полюбопытствовала я, но тут же осеклась, вспомнив, с кем разговариваю, и поспешила добавить: – Это не попытка выведать секретную информацию!

– Ну, секрета никакого нет, – усмехнулся землянин. – У нас всё проще: станции целиком подводные, лежат на грунте. Дно достаточно ровное, можно себе позволить. Не то что ваши иглы. А это что такое? – спросил он растерянно, когда я затолкала его в узкую шахту лифта, и транспортная площадка медленно поехала вниз.

– А это самое интересное, сейчас увидишь. Думаю, тебе понравится. У тебя же хороший вестибулярный аппарат и нет клаустрофобии?

– Обычно такие вещи спрашивают заранее, - насмешливо сообщил он.

– Обычно пилоты такими проблемами не страдают, – рассмеялась я в ответ и протянула задумчиво: – Юр-рь-ий... Интересное имя. У вас троих вообще интересные имена, у нас таких нет.

– Старые, - коротко пояснил он. - Очень старые.

– У вас так принято или просто совпало?

– Принято, у нас очень редко попадаются новые имена, которые родом из колоний. Меня так вовсе назвали в честь вполне конкретного человека, первого космонавта. Тоже, кстати, пилотом был, – со смешком добавил землянин.

– Кхм. Нет, таких подробностей древней истории я не знаю, – созналась я.

– Не такая уж она древняя, - он пожал плечами. – У меня родители историки, так что о прошлом человечества я знаю достаточно много. Мы спускаемся под землю? Глубоко?

– В одну из скал. Нет, неглубоко, да вот уже приехали!

С платформы мы вышли в сравнительно небольшое протяжённое помещение, в полукруглой стене которого располагался десяток одинаковых дверей, а посередине стоял пульт, за которым скучал одинокий дежурный.