Не кричите в тёмном лесу (СИ)

Дальше мне временно стало не до отвлечённых рассуждений, основное внимание пришлось сосредоточить на собеседнике. Доказательств того, что он – плод моего воображения, не было, поэтому стоило исходить из его реальности и вести себя вежливо.

Если бы я наблюдал этот разговор со стороны, я бы, наверное, оценил иронию ситуации, потому что мы вели себя абсолютно одинаково. Балансировали между любопытством и осторожностью, тщательно выбирали слова и старались не сболтнуть лишнего. Я пытался добиться разрешения взглянуть на звёздные карты – Ашшира предлагал сделать это позже, поскольку хранятся они далеко и идти туда долго, потому что корабль большой. Собеседник интересовался принципами, на которых построена работа гавии, и материалом обшивки – я ссылался на недостаток образования и отсутствие специальных знаний.

Через несколько часов этот разговор вымотал меня так, как не выматывали самые сложные перелёты,и, не выдержав, я взмолился о пощаде и перерыве. Разговор завершился вничью : на стороне учёного был явный опыт переговоров как таковых и недюжинный интеллект, а меня выручала универсальная отговорка «моя твоя не понимает» и общая эрудированность.

Ещё несколько минут я отстаивал своё желание вернуться обратно на корабль, чтобы отдохнуть до завтра там. В успех я не слишком верил, но Ашшира в итоге согласился, в обмен на некоторое количество сданной на изучение крови и обещание завтра продолжить общение. Напоследок учёный всё-таки сознался, что до планеты нам лететь совсем недолго – примерно раза в три больше, чем прошло с момента обнаружения этими существами гавии, - и поинтересовался предназначением кругов у меня на лбу и висках. Говорить правду я, конечно, не стал и всю обратную дорогу пытался перевести на чужой язык смысл фразы «рисунок имеет обрядовое значение». Кажется, у меня это не получилось .

И кто мешал сказать, что это наше, человеческое, представление о прекрасном?

Поднимаясь по трапу, я до последнего ожидал подвоха. Удара в спину, попытки проникнуть в гавию одновременно со мной. Слoжно было изображать спокойствие, но я всё-таки сумел не озираясь преодолеть путь от учёного с охраной, замерших у подножия трапа, до шлюза, не заработав при этом косоглазие и нервный срыв.

Внутри меня первым делом едва не сбила с ног Лу. Крепко обхватила руками за талию, уткнулась лбом в грудь и тихо проговорила:

– Я так боялась, что они тебя не отпустят.

– Они тоже понимают, что я никуда от них не денусь, – мягко возразил ей, обнимая в ответ. Уточнять, что и сам опасался подобного, не стал. – Кроме того, достаточно глупо с ходу угрожать тому, чьи технологии заметно превосходят твои собственные. Особенно , если этот «кто-то» пока настроен дружелюбно.

– А кто говорит, что они oбязательно должны поступать разумнo с нашей точки зрения? – с тяжёлым вздохом спросила она и слегка отстранилась . – Ты, наверное, голодный? Пойдём.

Подхватив под локоть, она потянула меня в сторону крошечного местного камбуза. Я не стал возражать, более того, с облегчением почувствовал, как напряжение последних часов отступает под напором энергии напарницы, ослабевая от самого её присутствия.

Эта женщина попала в число тех немногих людей, первое моё впечатление о которых оказалось обманчивым.

На «адуной» я полагал Лу легкомысленной и ветреной. Сложно иначе воспринимать особу, ведущую себя подобным образом и оказывающую такие вот «знаки внимания» совершенно незнакомому человеку. Как это у неё сочеталось с профессионализмом, я на тот момент не задумывался. Главное, работалось с ней легко, дело своё она знала и на человека, недoстойного доверия, не походила.

Только потом, в экстремальной ситуации, я сообразил, что подобное пoведение – это проявление не легкомысленности, а скорее, искренности. Если угодно – детской непосpедственности, живости характера. Она просто делала то, чего ей хотелось в данный момент, руководствуясь при этом другой моралью. Чем дольше я с ней общался,тем большей симпатией проникался. И уважением.

Меня не готовили для контакта с чуждой цивилизацией, но меня готовили к военным действиям. Не думаю, что Земля всерьёз намеревалась на кого-то нападать или ожидала вторжения, но... нас осталось не так мнoго, меньше миллиарда,и население не спешит стремительно расти, несмотря на низкую смертность и высокую продолжительность жизни. Миролюбивым проще быть тогда, когда ты сильнее всех возможных противников.

И то, при всей пройденной психологической подготовке, мне в сложившейся ситуации было... неспокойно, для сохранения присутствия духа приходилось прилагать серьёзные усилия. Требовать же исключительного мужества от гражданского специалиста, причём достаточно эмоциональной и впечатлительной женщины, попросту глупо. А Лунария держалась отлично. Боялась, почти не скрывала этого, но – пыталась бороться со страхом, показывая себя очень сильной личностью.

Ужинали мы вместе, не отвлекаясь на разговор. Похоже, Лу всё это время не покидала рубку и вымоталась не меньше меня. А может,и сильнее: ожидание – трудная работа.