Не храните деньги в сейфе

– Я это учту, – кивнул Лев и, поняв, что проездил впустую, решил закругляться. Новой информации он не почерпнул, а выслушивать жалобы на некомпетентность органов желания не испытывал.

– Когда будут результаты? – наседал на него Игонин.

– Сделаем все, что в наших силах. Если вы понадобитесь, я вас вызову.

– Учтите, я не позволю спустить это дело на тормозах, – с угрозой в голосе проговорил Игонин.

– Уверен в этом, – насмешливо усмехнулся Гуров и поспешил покинуть кабинет Игонина.

В отдел он вернулся раньше Крячко. Воспользовавшись этим, велел дежурному принести в кабинет папки с материалами по всем трем эпизодам и углубился в их изучение. Он пытался систематизировать информацию по личности грабителя. Первое, на что стоило обратить внимание, – записка. Это была практически единственная имеющаяся на данный момент улика. Лист бумаги был ярко-красного цвета. Скорее всего, этот цвет грабитель выбрал не случайно. Наверняка он носил символический характер. Только вот какой? Цвет крови? Грабитель хотел показать, что в случае преследования он может не остановиться на простом ограблении, а пойти дальше? В этом Гуров сомневался. Смысл слов, напечатанных крупным шрифтом, противоречил этому предположению. А текст был не менее говорящим, чем цвет бумаги: «Экспроприация экспроприаторов». Надо же было так завернуть! Грабитель обладает чувством юмора или действительно настолько идейный? Позаимствовать политический лозунг последователей вождя пролетариата, это какое же воображение нужно иметь? Или самомнение. Времена коммунистических лозунгов давно канули в Лету, и вот на тебе, один из них всплыл, и в каком контексте! «Грабь награбленное»! Грабитель будто хотел сказать: я не вор, я – борец за справедливость. Если ты воруешь миллионы, значит, достоин того, чтобы тебя раскулачили. В этом контексте и красный цвет бумаги более чем уместен. Только вот непонятно: если он считает бизнесменов ворами, почему не отобрал у них все? Это бы как раз не противоречило пролетарским традициям. Раскулачивать, так до последней нитки, именно так поступали в дни революции.

Однако грабитель этого правила не придерживался. Взял крохи и удовлетворился. Почему? Что его остановило? Моральные принципы? Бред какой-то! О каких моральных принципах может идти речь, когда человек решился на ограбление. А ведь он совершил все эти преступления не спонтанно. У него явно все было продумано до мелочей. Случай в магазине Сунгурова – досадная промашка, только и всего. В остальных случаях прокола не было.

Взять хотя бы его маскировку в случае с Куклиным. Мойщик окон в здании, где на каждом этаже числится не меньше пяти арендаторов, это умно. Расчет его был на то, что каждый из арендаторов подумает, что мойщика вызвал кто-то из коллег. Следовательно, выяснять, так ли это на самом деле, наверняка никто не кинется. Теперь сам внешний вид: шапочка на голове, скрывающая цвет волос, бородка, наверняка накладная, и апофеоз маскировки – защитные очки, в которых и знакомого человека трудно узнать, не то что запомнить незнакомца. Тут он не прогадал. Его видели как минимум два офисных работника, а описание смогли дать лишь самое общее. Рост выше среднего, черная шапочка и русая бородка. По таким приметам можно брать каждого третьего мужчину не только в столице, но и в любом другом городе. Особенно если игнорировать вышеупомянутую бородку.

Маскировка сама по себе заслуживала внимания. Тут вариантов было немного. Либо грабитель обладает незаурядными актерскими талантами, либо имеет подельника в актерской среде. На каждый эпизод у него был продуман свой костюм. А способы проникновения в выбранные помещения? Каждый случай нестандартный. Гуров понимал, что и личность грабителя в данном случае весьма незаурядная. Специалист по взлому сейфов, альпинист, актер, гример, да еще и с «идейными тараканами» в голове.

– Да, Лев Иванович, придется тебе попотеть, – вслух произнес Гуров.

– О чем беседу ведем? – входя в кабинет, спросил Крячко. – Неужели что-то нащупал?

– Если бы, – вздохнул Гуров. – Присоединяйся, Стас, тут размышлений на десятерых хватит, а нам с тобой вдвоем разбираться придется. Как поездка?

– Впустую, – развел руками Крячко. – Куклин только меня увидел, сразу квохтать начал, как наседка над разбитым яйцом. Сотрудники фирмы оказались бесполезны, секретарша вспомнила, как некий господин приходил в кабинет накануне ограбления, но пользы от этого мало.

Когда он вкратце изложил рассказ Аделаиды, Гуров нахмурился.

– Чего брови хмуришь? – поинтересовался Станислав.

– Твой рассказ подтверждает мои выводы. Наш грабитель – хороший психолог, да к тому же с актерскими данными.

– Ага, а еще эта его записочка, – поддакнул Крячко. – Возможно, он хочет войти в историю как идейный вор?

– Понятия не имею, – вздохнул Гуров. – Давай на время оставим идейную подоплеку и пройдемся по фактам.

– С какого дела начнем? – спросил Крячко, пододвигая к себе тощие папки с документами.