Не хочешь по-хорошему?

Спустя примерно полчаса я устаю уговаривать себя, что не хочу Ангелину, и мой не проходящий стояк — просто иллюзия. К счастью, с учебниками мы к этому времени заканчиваем, видимо Ангел спешит как можно скорее все завершить, а я не возражаю.

Раскладываем стопки пакетов у входа в приемной, и кабинет пустеет. Ангелина убирает остатки тетрадей и канцелярии в шкаф, а я собираю посуду из реста и убираю все в мусорный пакет.

— Спасибо что помог. Я бы до утра копалась… — вздыхает, застегивая молнию на черной сумочке. Мое внимание как приклеенное концентрируется на ловких движениях миниатюрных пальчиков, и я сглатываю, представляя как эти пальцы расстегивают мою ширинку и высвобождают ломящий от напряжения… — …отвезешь?

Смаргиваю оцепенение и понимаю, что пропустил вопрос. О чем она говорит?

— Что? — с огромным усилием стараюсь не выдать как облажался, и Ангелина кажется не замечает моего смятения.

— Отвезешь меня домой?

— К тебе или ко мне? — улыбаюсь но ее моя шутка видимо не впечатляет и малышка вздыхает и качает головой, пряча улыбку.

Выходим из школы, попрощавшись с охранником, и поток теплого воздуха ударяет в лицо. Темные волосы Ангела треплет ветер, и я ловлю себя на мысли что из всех моих знакомых женщин, она единственная кому удается выглядеть сногсшибательно каждую минуту, не смотря на слегка растрепанный вид.

Спускаемся со ступеней, и Ангелина замирает, а я спохватываюсь, что забыл ее предупредить.

— Байк? — удивленно на меня косится, а я пожимаю плечами и забираю ее сумку, убирая в отсек-бардачок. — Но как мы…Как я…?

— Ты уже ездила на нем, помнишь? И тебе даже понравилось, — беру шлем и подойдя к Ангелу надеваю, она покорно замирает, позволяя мне сделать все самому. Почаще бы так. — Если будешь послушной, я дам тебе порулить.

Не вижу, но ощущаю как она улыбается и в груди начинает давить. Моя кожана огромным балахоном ложится на ее хрупкие плечи, но так мне будет спокойнее. Застегиваю молнию и подталкиваю Ангела к байку. Она опасливо подходит, а потом уверенно перебрасывает ногу через сиденье, и устраивается удобнее. Руль не трогает, но ее руки как будто нарочно издеваясь поглаживают матовый черный бок моего мотоцикла, и я начинаю ревновать.

— Может, прокатимся? — подхожу и устраиваюсь сзади, притягивая Ангелину к своей груди. Она вздрагивает, чувствую как ее тело прошивает дрожь, но это ощущение лишь сильнее пьянит, и я опускаю руки на разведенные бедра Лины и слегка сжав ставлю ее ногу на педаль. — Один круг, а потом я тебя отвезу.

Она кивает, и в точности повторяет мои инструкции, рев мотора заполняет пространство, и моя кровь начинает кипеть от этого сносящего крышу ощущения азарта и возбуждения. Мы медленно выезжаем с парковки и вклиниваемся в поток машин, сейчас довольно плотный из-за часа пик.

Примерно с пятнадцать минут мы плетемся, но это даже на руку. Чувствовать совсем рядом ее тело и сжимать талию — лучшее завершение длинного дня. Реально лучшее. Я проверял.

Впереди авария, и проезд затруднен, я беру руль в свои руки и выворачиваю на соседнюю улочку, а по ней еще через пару кварталов заезжаю на набережку. Глушу мотор, тормознув у бетонного выступа. В этой части идет ремонт и людей почти нет, что даже лучше. Снимаю шлем и забираю у Ангелины второй, цепляя их оба к рулю.

Тишина окутывает, и не смотря на негромкие гудки машин вдалеке и городскую суету, мы все равно поддаемся ей и молчим, продолжая сидеть на мотоцикле.

Прямо за бетонным ограждением спуск к реке, в которой отражается вечернее солнце. Еще немного и оно скроется за горизонтом, но сейчас в эти самые минуты розовый закат сияет так ярко, что невозможно оторвать взгляд.

Ангелина ерзает, и я понимаю, что она пытается снять куртку. Помогаю, освобождаю ее от кожанки и перебрасываю ту через бак.

— Я не думала, что ты все еще на нем ездишь… — она философски тянет, и я улыбаюсь ей в волосы, скользя руками по тонкой талии малышки.

— С ним у меня особые воспоминания, — не могу ничего с собой поделать, утыкаюсь носом в ее шею, и руки сжимаются сильнее, притягиваю податливое тело к груди. — Может, надо было дарить байк, а не белый порш?

В ту же секунду вся магия растворяется, и тело Лины деревенеет. Она выпрямляет спину, отстраняясь, и я с большим трудом расцепляю руки не пытаясь принуждать ее прижиматься.

— Насчет того подарка, Арман… — Господи, только ей удается произнести мое имя так что внутри все переворачивается. — Пожалуйста прости, но принять его я не могу.

Теперь уже моя очередь напрячься.

— Можешь.

— Нет, — пауза, во время которой остатки моего хорошего настроения летят ко всем чертям. — Ты же знаешь, мы не в том положении чтобы вот так… — окидывает взглядом набережку, — проводить время вместе. Серьезно. У тебя девушка, у меня Игорь. Эти свидания надо прекращать, и тем более я не могу принять от тебя такой дорогой подарок. Точка.