Не измени себе

Стоял сентябрь. Непривычно солнечный, яркий, итальянский. Странно - одно сознание, что я в Италии, придавало всему окружающему совсем иную окраску: воздух казался неестественно прозрачным, облака изящнее, море голубее. Это было какое-то ощущение чуда.

Еще в самолете переводчик нашей команды зачитал выдержки из итальянских газет, касающиеся Олимпиады, в частности, несколько прогнозов, связанных с предстоящими состязаниями по прыжкам в высоту. Всюду пестрели фотографии Ника Джемса. Журналисты писали: "Русским понадобится еще много лет, чтобы отобрать у американцев пальму первенства в этом виде". Сам Ник Джемс высказывался еще хлеще: "В Рим я прилетел для того, чтобы получить давно причитавшуюся мне золотую медаль олимпийского чемпиона".

Скачков поинтересовался:

- Что ты об этом думаешь?

- Ничего, - ответил я. - Посмотрим.

В Риме мне все нравилось. Дома, люди, улицы, легковые машины, даже крошечный магазинчик, который привлекал к себе внимание тем, что беспрерывно выпускал из окна наружу цветные мыльные кудри. Но более всего меня возбуждала мысль, что я смогу разговаривать с самими итальянцами. И не только с ними: я знал, что в Риме будет полно иностранцев, и прихватил с собой три разговорника - английский, французский, итальянский. Как только нас разместили в одном из коттеджей олимпийской деревни, я, наскоро умывшись, сразу направился в город.

- Куда? - остановил меня Скачков.

- В Рим!

- Еще успеешь, - сказал он. - Завтра будет экскурсия, осмотришь вместе со всеми.

- Нет, - не согласился я, - до завтра я не вытерплю. А потом, я вообще не люблю с толпой ходить!

Скачков заключил:

- Если так не терпится - езжай. Только через четыре часа должен быть на месте. Состоится общее собрание команды.

В Рим я прикатил на автобусе.

Оказалось, что без подготовки общаться по разговорнику невозможно. Люди куда-то торопятся, а тебе подолгу надо отыскивать то или иное слово. Все мои попытки заговорить или что-либо узнать заканчивались тем, что итальянцы вежливо улыбались мне, с сожалением разводили руками и шли дальше.

- Колизей? - спрашивал я. - Где у вас тут Колизей?

Мне куда-то показывали и что-то говорили.

- Автобус? Какой автобус? Цифра! - я протягивал блокнот. - Напишите номер!

После долгих колебаний я решился сесть в такси. Решился, потому что не представлял, сколько надо заплатить, чтобы доехать до Колизея. У меня была всего тысяча лир. Эти деньги нам выдали сразу же по приезде в Италию на мелкие расходы.

Очутившись в машине, я произнес единственную итальянскую фразу, которую знал без разговорника:

- Грацио, синьор, Колизей! - И представился: - Рус! СССР.

Таксист широко улыбнулся и кивнул. Затем спросил:

- Рус - коммунист?

- Нон, - ответил я. - Пока нон!

Некоторое время проехав молча, шофер сказал:

- Рус - карашо!

Он рассмеялся.

Я вдруг почувствовал, что способен объясниться даже с китайцем - столько во мне было желания разговаривать.

- Спорт! - принялся я выкладывать шоферу. - Я - Олимпийские игры. Спорт. Компрене?

Он закивал.

- Прыг, прыг! Нет, это вам не понять... Бег! - Я изобразил его, сидя на месте. - Потом - пум! - и показал на пальцах, как перелетаю через планку. Ясно?

- Си, си! - обрадованно понял водитель. И произнес: - Ник Джемс!

- Точно! - воскликнул я. - А я Буслаев! - И вдруг похвастался: - Ника Джемса я пиф-паф!

- О-о! - почтительно протянул таксист. Затем переспросил: - Буслай?

- Буслаев! - И по слогам повторил: - Бу-сла-ев!

Водитель извиняюще пожал плечами, показав, что никогда не слышал такой фамилии.

Мне стало неловко за свое хвастовство. Оно вырвалось само собой - я вовсе не собирался обыгрывать Ника Джемса. Было еще рано...

Глянув на счетчик, я забеспокоился. Там нащелкало уже 540 лир.

- Колизей? - спросил я. - Скоро?

Шофер что-то ответил, я не понял. Я вдруг испугался, что не смогу вовремя вернуться на собрание - у меня не останется денег на обратную дорогу. Я решил ждать до 650 лир. Если до этого времени такси не подъедет к Колизею, мне придется выйти и возвращаться в олимпийскую деревню на автобусе. Цена билета на этот вид транспорта колебалась в пределах 150- 200 лир. Я напряженно смолк и стал искоса наблюдать за счетчиком.

Выбило 650, потом 655, 670... Автомобиль продолжал спокойно ехать, а я все молчал, потому что не мог придумать причину, которой бы оправдал свою неожиданную остановку. Меня сковала идиотская стеснительность. Не вообще, а именно перед иностранцем. Что он обо мне подумает?

- Стоп! - наконец выкрикнул я.

Водитель тут же затормозил. На счетчике значилось ровно 700 лир.

- Магазэн! - показал я таксисту на витрину. - Мне надо в магазэн! А в Колизей я пешком... - И показал пальцами, как дойду на, своих двоих.

- О-о! - покачал головой шофер. Лицом он изобразил, что до Колизея еще довольно далековато.

"Черт! - выругался я про себя. - Только зря деньги потратил!"

- Чао! - улыбнулся я итальянцу. - Аравидерчи!

И, отсчитав ему нужную сумму, вылез из машины.