Не измени себе

Сразу напрашивался вывод: выходит, какой-то резерв есть и у меня! Я еще ни разу не включал свой «психологический рубильник» до отказа. Да что до отказа — даже наполовину! Я еще никогда не пользовался такими мощными рычагами человеческой психики, как внушение или самовнушение. Между тем Куни, излечивший себя от серьезного недуга путем самовнушения, прямо рекомендовал это средство:

«Вспомните слова Гиппократа о том, что во врачевании немалую роль играет самовнушение. Позволю себе несколько изменить эту формулу: во врачевании самовнушение играет важнейшую роль».

А я себе сказал:

«В спорте почти решающую!»

Много людей, достигших в своем деле значительных успехов, не стесняясь, превозносили себя как в чужих, так и в собственных глазах.

До меня неожиданно дошло, что самодовольной похвальбой тут и не пахнет — это своеобразный допинг, психологическое средство, помогающее держать себя в постоянной творческой мобилизованности.

Как-то я поймал себя на ощущении: только одно осознание, что ты не полностью выложился и способен на большее, уже помогает. Я понял: прибавляя из года в год к личному рекорду по сантиметру, спортсмен в первую очередь преодолевает свой психологический барьер. Многие спортсмены этого не сознают и результаты в основном улучшают за счет изнурительной физической работы на протяжении длительного времени.

Но тренировки — это одно, а когда человек переступает максимальный рубеж своих физических возможностей, ему, чтобы двигаться дальше, надо тренировать нервную систему.

Именно этим я и занялся — уделял своей психологической подготовке около восьмидесяти процентов времени.

Конкретно это выглядело так.

За неделю до состязаний надо значительно снизить нагрузку, а потом и вообще перестать прыгать через планку, потому что она имеет свойство надоедать. Все эти дни пытаться внутренне расслабиться: играть в шахматы, ходить в кино, ездить на рыбалку, смотреть телевизор, что-либо читать. В общем, праздно проводить время. На такие понятия, как строжайший режим, внимания не обращать. Придерживаться его как бы неосознанно, создавая впечатление, что поступаешь так только потому, что тебе этого хочется. Полностью выспаться хотя бы за два-три дня накануне поединка. При этом не отчаиваться, если последняя ночь вдруг окажется бессонной. Она ничего уже не решает — настоящая усталость накапливается постепенно.

Если раньше к своему тренировочному результату я прибавлял на соревнованиях от восьми до десяти сантиметров, то теперь я прыгал выше на пятнадцать — семнадцать сантиметров. В мой адрес мигом посыпались упреки, чаще всего от поверженных соперников: «Буслаев-то, оказывается, „на хапок“ прыгать стал! Я только вчера на одной с ним тренировке на четыре сантиметра его обставил. А сегодня он вышел и на одном вдохновении всех обыграл. Но ведь вдохновение-то сегодня есть, а завтра его нет. Дальше ему так не протянуть».

Вдохновение? Да! Чего от него отказываться… Только природа его стала иной — не дар божий, вдруг ниспосланный небом, а плод тренировок своей воли.

Предостережения, что я долго «Не протяну», меня не беспокоили. Я четко понял, что выдыхаются прежде всего на тренировках, и в первую очередь морально. Потому что более всего утомляет их однообразие.

Весной, через шесть месяцев после покорения двух метров двадцати семи сантиметров, я почувствовал, что готов побить рекорд мира. Оставалось лишь выйти в сектор и установить его. Как раз в Лужниках предстоял традиционный мачт СССР — США.

За несколько дней на стадионе ЦСКА я решил проверить свои силы. Разбежался нормально, оттолкнулся, а результат 213. Я ничего не понял в расстроенный ушел с тренировки назавтра явился ва стадион снова — опять 213.

«Ерунда! Этого не может быть! — мысленно воскликнул я. — Я готов мое чутье меня не обманывает».

Я тщательно проверил грунт, обнаружил на месте отталкивания небольшую впадину. Заровняв ее, я поставил сразу 220, побежал — планку перелетел с такой легкостью, как если бы прыгал на луне. Я тотчас отправился прочь со стадиона, чтобы с легким сердцем бездельничать все оставшееся время до поединка.

Ник Джемс в состязаниях не участвовал: не смог оправиться после серьезной травмы. На матч пришло около ста тысяч зрителей, присутствовали члены правительства и американского посольства. Учитывая свою подготовленность, я был уверен, что эти соревнования пройдут для меня как праздник.

Так и случилось.

Легко, без нервов я неуклонно наращивал высоту. Каждый мой новый прыжок сопровождался аплодисментами. Затем под бурю восторгов я взял и 228.

На следующий день одна из центральных газет назвала меня «самым великим спортсменом в мире».