(не) Измена. Ребенок от бывшего мужа

- Яна. Чтобы там ни было ты должна сказать мне! Мы справимся, родная! Мы со всем справимся! Хорошо все будет! Я тебя в столицу отвезу, к лучшим врачам! Мы справимся!

Понимаю, что Михаил так же как и я даже мысли не допускает о моем интересном положении. Маша для нас обоих подобна чуду, которое уже случилось в нашей жизни и повторов подобного чуда не бывает…

На мгновение замираю. Сама в шоке и переварить не могу информацию, а Миша… я смотрю на него. На решительность, которая отображается в лице и понимаю, что сейчас не добившись от меня ответа он ворвется в кабинет врача и будет все выяснять.

- Так. Мы все решим! – говорит твердо и уже отпускает меня, чтобы сделать так, как я и думала, но я хватаю его за руку и заглядываю в глаза.

- Миша… погоди, - шепчу не своим голосом, - постой…

Застывает, обращает на меня свои льдистые глаза, всегда поразительно холодные, но сейчас нереально тревожные. Там словно ураган заворачивается и шторм грядет…

- Мишенька… ты не понимаешь…

Говор и улыбка рождается на губах. Слезы градом текут из глаз, когда я с всхлипом и смехом выдыхаю жарко:

- Я беременна, любимый… Ты… ты вновь станешь папой…

Каменеет. Леденеет весь. Застывает и смотрит на меня во все глаза.

- Что?! – повторяет едва слышно и я понимаю, что сейчас не я одна шок словила от потрясающей новости.

- И это не все… - отвечаю, улыбаясь шире.

- Не все?! – переспрашивает и выглядит таким ошарашенным.

- У нас будет двойня… Я беременна двойней… Два малыша…

Медлит секунду. Другую. Будто время нужно моему Мише, чтобы в себя прийти, а затем подрывается, ловит меня за подмышки, поднимает над головой и кружит, а я смеюсь, голову запрокинув.

Останавливается резко, опускает меня, обнимает крепко, прижимает к себе так, что у меня косточки кажется захрустят, а затем в лицо мое заглядывает и говорит тихо-тихо, шепчет едва слышно:

- Родная моя… Любимая… Спасибо тебе…

И слезы счастья катятся у меня по щекам, потому что вот оно наше потерянное счастье, к которому мы так долго шли… которого достигли не смотря на все преграды и все неизмены, которые были в нашем прошлом…

- Я люблю тебя, Миша, - отвечаю робко, и мой муж на мгновение прикрывает глаза. Такой красивый сейчас, невероятный просто, затем распахивает свои льдистые очи и произносит жарко:

- И я люблю тебя, родная, Машеньку и деток наших, которых под сердцем носишь… Ты меня с того света вернула, Яна, ты и есть моя жизнь…

75

Михаил Воронов

- Да, Кир.

- Ты друзей забыл, Воронов, - негодует в телефоне друг, а я сжимаю гаджет сильнее, - я вот на родину матушку приехал и узнаю, что ты из столицы свинтил. Птица важная… Ты забыл, что мы стрелку забивали?

- Прости, брат, ты не кстати позвонил, в больнице я.

- Не понял, - голос Кирилла теряет ироничность, - только не говори, что тебя подстрелили, а то чет в последнее время до меня слухи доходят. - выдает скупо старый товарищ, с которым разошлись пути – дороги.

Я остался в столице, поднимался, а Кир уехал продолжать учится зарубеж, дальше уже создал свою нефтегазовую империю.

Когда мы оказывались в одной стране - всегда встречались, перекидывались парочкой бокалов. Старая дружба. Что называется студенческая.

- Кирилл, я, конечно, знаю о твоей осведомленности, но тут мимо. Жена в больнице. Я с ней.

Пауза. Долгая. Тягучая.

- Воронов. Какая жена? – не может сдержать удивления, - я не думал, что ты женишься после Яны…

Кирилл знает все. Именно был он тем человеком, который меня с беспробудного пьяного дна вытащил. Заставил встать на ноги. И он знал о моем отношении ко всему, что касалось моей бывшей жены.

- Тут сложно все, Стоцкий. Но факт в том, что мой развод аннулирован.

Присвистывает.

- Это запутанная история. Расскажу как ни будь под градусом.

- Лады. Ловлю на слове, Ворон, поговорим еще, а жене твоей здоровья. Созвонимся.

Кирилл отключается, а я понимаю, что сидеть и ждать в коридоре, пока моя жена обследуется – самое страшное, потому что в башку чертовы мысли лезут и все они несут негатив.

И хочется себе лоб расшибить о стену, потому что возможно я опять перегнул с Яной. Изголодался я по ней, а она по мне, но все же…

Худенькая она слишком, фарфоровая, тонкая подобно статуэтке, и я навредить боюсь, сломать боюсь и вместе с тем восхищаюсь, потому что под тонкостью скрывается настоящий стержень титан.

Моя девочка сочетает в себе твердость и мягкость…

Такая открытая, добрая, человечная.

А я… я все о ней узнал. Абсолютно. Вплоть до того, что она одного из своих студентов не побоялась из КПЗ вытаскивать.

Дельный пацан тот, между прочим, оказался и я совсем крышей поехал, раз распорядился в кабинетах, где проходят лекции Яны разместить камеры…

Объяснял себе, что это из принципа безопасности, чтобы видеть свою жену, защищать ее, учитывая, что твориться вокруг и что скрыто от глаз обывателя…

Но…

На самом деле… Я просто смотрел и слушал, как моя Яна ведет свои лекции, как подкалывает своих студентов, а еще… еще я слышал, что они про нее говорят, как уважают своего строго преподавателя, и как всем курсом решали защищать ее…