(не) Измена. Ребенок от бывшего мужа

- И знаешь, что, Миша?! Я… я не жалею, что все случилось так, как случилось… все дается нам для чего-то и это испытание было даровано нам, чтобы мы переосмыслили свою жизнь, не могу говорить за тебя, но я… я стала сильнее, я преодолела боль и смогла стать той, кем мечтала быть и… я счастлива, что у меня есть Маша…

Встает резко и отходит. Спина каменная, натянула сорочку, а Михаил запускает пальцы в чуть длинноватые волосы на затылке.

- А я… я хочу, чтобы у меня были вы! – говорит резко, - и я бы себе руку отрезал, жизнь отдал, все бы отдал, только чтобы не было того дня в нашей жизни…

Улыбаюсь словам Михаила с горечью.

- Конечно никто из нас не в силах изменить прошлое, но я заставила себя видеть положительные стороны, ведь ночь наиболее темна перед рассветом…

Оборачивается резко, всматривается в мои глаза.

- Ты всегда была такой, Яна. Ты была моим светом. Без тебя только тьма и мрак… а я в нем… и если раньше, я винил тебя и был готов ломать, подстраивая под свое одержимое желание быть с тобой… быть в тебе! Черт возьми!

Выдает с таким жаром, что я коленки сжимаю, чтобы унять трепет, который поднимается во мне, отклик, который по всему телу идет.

- И я готов был… Когда верил в предательство… Я находил для себя оправдания… Но смысл в том, что без тебя я подыхал медленно и верно, но… но теперь… теперь я чувствую себя последней мразью… и…

Откидывает голову, прикрывает веки. А я замираю, рассматривая Мишу. Такой красивый сейчас. Такой уязвимый и вместе с тем настолько сильный… Духом. Телом.

Распахивает веки и смотрит на меня с такой болью и невероятным чувством, которое я читаю на дне его глаз, когда мой бывший муж, выдыхает рвано:

- И я… знаю… что отпущу тебя, Яна. Ты будешь жить той жизнью, которую выберешь. Ты свободна, родная. Ты заслужила быть свободной, как никто другой…

71

Не узнаю я Мишу и узнаю одновременно…

Он отпускает. Именно сейчас. Снова. Опять…

Боже…

И слова бабушки вспоминаю, как говорила, что отпускать способно только любящее сердце. Когда больно тебе, когда нож будто под кожу раскаленный проскальзывает, а ты… ты терпишь эту боль, потому что чувства того, кого любишь важнее…

У меня на глазах слезы наворачиваются от понимания, что Михаил жертвует своими желаниями, как и тогда, когда думал, что изменила, ведь и тогда… он меня отпустил.

Второй раз. Те же грабли. Хотя… Стоп! Разве я сама не просила его оставить меня с дочкой в покое?!

Разве не мечтала избавится от него и жить так, как жила. Воронов прав – я выстроила свою жизнь кирпичик за кирпичиком, возвысила стену, чтобы оградить себя от… него…

От мужчины, которого я любила больше жизни, от мужчины… которого, кажется, все еще люблю…

Не знаю. У меня каша в голове, а я на Мишу смотрю… Глаз от него оторвать не могу. И вместе с этим восхищаюсь силой духа этого мужчины, умением резать наживую, отрезать от себя…

Это больно. Я вижу, как ему больно, но вместе с тем я понимаю, что здесь и сейчас он примет любой мой ответ. Да он уже решил за нас…

Он отпустил, а значит… Я вернусь в свою жизнь… без него… и все у меня будет так же, беготня, работа, Машенька, мама с папой, веселые посиделки с подругами в выходные и… одиночество.

Потому что ни один мужчина так и близко не смог сравниться с Вороновым. Потому что всех я оцениваю с точки зрения похожести, ли не похожести на Него…

- Ты молчишь… - выговаривает и прикусывает нижнюю губу.

Смотрит на меня, глаз не отводит, и я горю в его пламени. Сама не понимаю, как шаг к нему делаю, как подхожу медленно, потому что он отдаляется, а я… я этого не хочу.

Иду к нему на негнущихся ногах, застываю в миллиметрах и голову поднимаю, чтобы в глаза его смотреть льдистые, обманчиво – холодные, но за этой ледяной коркой пламя бьется, которое я буквально чувствую.

Ведомая чувствами, я поднимаюсь на носочки, и руки мои оказываются на широких каменных напряженный плечах моего бывшего – нынешнего мужа.

Воронов застывает на подобии статуи, словно боится меня спугнуть, боится спугнуть этот миг, когда веду я… вернее он видимо от шока позволяет мне вести и не понимает, что именно я сейчас сделаю.

Да я и сама не знаю, я просто иду на поводу у своего сердца, прикрываю веки и приникаю губами к твердым губам Михаила…

Провожу по ним языком мягко, ощущаю сразу же терпкий вкус выпивки и холодного ментола, но Михаил остается безучастным и в тот миг, когда мой кураж отходит и я почти прихожу в себя, пытаясь отдалиться, Миша резко хватает меня, руками оплетает и к себе прижимает, а сам будто с ума сходит, с цепи срывается, его ладони оказываются на моей попе, пальцы сжимают полушария и я взмываю.

Сразу же оплетаю сильный торс ногами, руками за шею его держусь, а сама отвечаю на просто бешенный поцелуй. Нас накрывает. Мы врезаемся друг в друга зубами, сплетаемся языками. Это не поцелуй, это словно глоток воздуха, взрыв, отрыв…

Я будто плыву, с трудом понимаю, что Михаил несет меня, не разрывая поцелуя, слышу хлопок двери и понимаю, что мой муж захлопнул дверь в спальню ногой.

Все вскользь, все мимо восприятия…