Не искушай меня

– Я имею в виду рубины и алмазы, жемчуг, изумруды и сапфиры, – ответила Зоя.

Сёстры умолкли. Присцилла замерла с куском торта на полпути ко рту. Гертруда опустила чашку.

– Золотые и серебряные браслеты, ожерелья, – продолжила Зоя, – «драгоценности» это правильное название, не так ли? Карим испытывал нежные чувства ко мне и был очень щедр. Я думала, что придётся продать мои сокровища, чтобы оплатить моё возвращение домой, но это оказалось дешевле, чем я полагала. Я была рада, поскольку надеялась разделить моё имущество с женщинами моей семьи. Но если так сложно для меня оставаться здесь, драгоценности позволят мне жить в другом месте. Мне говорили, жизнь в Париже и Венеции не настолько дорогая, как в Лондоне.

Её сёстры посмотрели друг на друга. Когда это касалось драгоценностей, женщины всего мира были одинаковы. Если бы её будущее и всё, ради чего она рисковала жизнью, не было на кону, она бы рассмеялась, поскольку сёстры вели себя подобно презираемым ими женщинам гарема.

Она сохраняла невозмутимое выражение лица.

– Я бы предпочла остаться здесь, – сказала она.

Тишина продолжалась, пока сёстры всё это обдумывали. Иногда самой мудрой линией поведения бывает предложить другим хороший стимул для разрешения проблемы.

– Не представляю, как это можно уладить, – начала Августа через некоторое время.

– Даже если бы можно было перевоспитать ее…

– Не имеет значения, что она будет делать или как себя поведёт. Все увидят лишь Деву Гарема!

– Как убедить дам высшего света её принять?

– Никто и нас не примет, вместе с ней.

– Сомневаюсь, что Принц-Регент благосклонно приветствует её в высшем свете.

– Разве что если женится на ней.

Тут прозвучал горький смешок.

– Однако он уже женат, нравится это ему или нет.

– Может, герцог из королевской семьи?

– Присцилла, ты бредишь. Они должны жениться на принцессах.

– На дочери герцога, самое меньшее.

– Но Зоя… Предположим, что джентльмен самого высшего ранга…

– Если его титул будет достаточно высок, дамы не осмелятся его оскорбить. Им придётся принимать его супругу.

– Оскорбить такого джентльмена равносильно самоубийству. Требуется кто-то вроде мистера Браммела – действительно модный джентльмен, чьё даже десятиминутное появление определяет успех собрания.

Пока сёстры размышляли, стояла тишина.

– Однако он должен занимать поистине высокое положение. Леди Холланд нигде не принимают, поскольку она разведена.

– Лорд Холланд всего лишь баронет. Этого недостаточно.

– Насколько высоким должен быть титул?– спросила Зоя.

– Это невозможно, – нетерпеливо воскликнула Августа. – Мы теряем время, ломая себе головы. Дворян с подходящим титулом очень мало, и почти все они уже женаты.

– Сколько не женаты?– спросила Зоя.

Доротея стала загибать свои пухлые, унизанные кольцами пальцы.

– Три, нет, четыре герцога.

– Один маркиз, – сказала Присцилла. – Это не считая титулов учтивости. Мы должны их считать?

– Тщетное занятие даже размышлять об этом, – сказала Августа.

– Прежде всего, как один из этих джентльменов познакомится с ней, если никто не пригласит ее на прием? – сказала Гертруда.

Августа и Гертруда всегда были брюзгливыми, отравляя удовольствие другим.

– О, Боже, – сказала Присцилла.

– Даже если удастся познакомить её с одним из этих джентльменов, это невозможно.

– Ты права, Августа. Ей двадцать четыре года, она жила в гареме, была или не была замужем за мусульманином, она не говорит на правильном английском и понятия не имеет, о чём можно говорить в обществе.

Зоя обнаружила, что в разговоре запрещено касаться многих тем, включая определённые части тела, самоудовлетворение, удовлетворение других, желания, импотенцию, наложниц, евнухов…

Этот список продолжался до бесконечности. Она была компетентной и разумной, но в этом окружении она была чересчур сбита с толку. Ей удалось восстановить знание английского во время путешествия домой. Однако по возвращении Зоя попала в чужой мир, как это поначалу было в гареме. Драгоценные крохи выученного в двенадцать лет крепко засели у неё в голове, так же, как и родная речь.

– Она научится, – сказал папа. – Зоя всегда была умной девочкой.

– Нет времени на учёбу, – сказала Гертруда. – Папа, если бы Вы были в состоянии отложить в сторону свои отцовские чувства…

– Надеюсь, что никогда этого не сделаю

– Это достойная надежда, папа, – сказала Августа. – Но трудность в том, что это мешает Вам объективно взглянуть на вещи. Какой дворянин, я Вас спрашиваю, захочет жениться на Зое, если он может получить свежую, юную, невинную невесту восемнадцати-девятнадцати лет?

Дверь малой гостиной отворилась.

– Его светлость, герцог Марчмонт, – объявил дворецкий.

Глава 2

Как он обычно делал при входе в комнату, Марчмонт остановился, чтобы оценить ситуацию. Даже теперь, после бутылки, или двух, или трёх, его взор был не таким ленивым, каким казался.

Он увидел:

Первое: Лексхэма, стоящего перед камином с видом человека, готового рвать на себе волосы.

Второе: Леди Лексхэм, трепещущую на кушетке в подражание умирающему мотыльку.