Не искушай меня

Зоя бросила взгляд себе за спину. Малая гостиная находилась недалеко, тем не менее, библиотека была более уединённым местом, по крайней мере, в настоящий момент. Если он захочет к ней прикоснуться, она ему позволит. Исключительно в познавательных целях. Она много знала о мужчинах, их предпочтениях, знала, что делать с ними и для них, но не изучила, что нравилось ей самой. Прикосновения Карима никогда не возбуждали её, как и его не возбуждали ее ласки.

Этот мужчина был совершенно другим, что было очевидно.

– Только после Вас, мадам

Она вошла в библиотеку с сильно бьющимся сердцем.

Марчмонт последовал за ней и прошёл прямо к центральному окну.

Толпа издала рёв.

Зоя стояла без движения, глядя в его затылок, в знакомые светлые волосы. Да, он всегда был самым отважным из всех, хотя смельчаком считался Джерард с его безрассудством.

Но отвага и безрассудство не одно и то же.

Ей были слышны шаги в коридоре и голоса сестёр, становившиеся всё громче. Через миг её братья услышат шум снаружи, выберутся из логова и…

И это ничего не изменит. Они поступят так, как поступали всегда. Даже в детстве никто из них не мог противостоять Люсьену. Теперь он был герцогом почти половину жизни и привык делать так, как хотел, привык, что с ним считаются.

Высокие окна библиотеки доходили до пола и выходили на узкий балкон. Марчмонт открыл одно из них.

Сёстры испустили дружный вздох.

– Боже мой, – завопила одна.

– Он обезумел.

– Скорее, пьян.

– Где папа?

– Почему он ничего не сделает?

Зоя взглянула назад. Они сгрудились в дверях, жалуясь и протестуя, но никто не пытался остановить Марчмонта.

Нет, во всяком случае, они не изменились.

Несмотря на крики, жалобу и критику, они держались на расстоянии.

Герцог вышел на балкон.

Поднял руку.

Толпа затихла.

– Да, да, я знаю, – заявил он. – Все хотят видеть мисс Лексхэм.

Он не кричал. Только слегка возвысил свой низкий голос. Но казалось, что его ясно слышали люди на другом конце площади.

– Очень хорошо, – он повернулся к ней и жестом пригласил Зою присоединиться к нему. Она смотрела на его длинные пальцы, манившие её. Клок светлых волос, цвета первых утренних лучей, упал ему на бровь. Он слегка улыбался.

Она напомнила себе, что ничего не знала о Кариме и мире, в котором тот жил, однако быстро выучилась лавировать на его извилистых тропинках. Она узнала, как Кариму угодить и как его развлечь. В результате, она выиграла его привязанность и целое состояние в драгоценностях.

Здесь будет легче, сказала она себе. Ей было достаточно найти дорогу в мир, которому она принадлежала по своей сути.

Она вернулась домой тихо. Лорд Уинтертон намеревался избежать беспорядков, миновать которых, в конце концов, не удалось. Её прятали два дня в доме родителей, за закрытыми окнами и занавесями. Словно она и не покидала гарем.

Девушка прошла на балкон.

Толпа умолкла.

Как и её сёстры.

Сотни голов поднялись вверх. Все взгляды сосредоточились на ней.

Её бросило в холод, затем в жар. Голова закружилась. Но это было замечательное головокружение от радости освобождения.

Она, наконец, вышла наружу, в открытую.

Я здесь, думала она. Я дома. Наконец. Да, посмотрите на меня. Смотрите, сколько угодно. Я больше не невидимка.

Зоя почувствовала, как большая тёплая ладонь сжала ей руку. Тепло проникало в самое сердце и заставило его биться чаще. Она осознавала, что её пульс бьётся на горле и в запястье, так близко к нему. Жар распространился по её животу и пошёл вниз, сделав колени ватными.

Я сейчас потеряю сознание, подумала она. Но она не могла себе позволить упасть без чувств от одного мужского прикосновения. В любом случае, не сейчас. Не здесь. Она заставила себя посмотреть на него.

Герцог слегка улыбнулся, насмешливо или изумлённо, – она не могла сказать наверняка.

За его полузакрытыми глазами она скорее ощутила, чем увидела, промелькнувшую тень.

Ей вспомнился краткий отблеск боли при упоминании брата. Он исчез молниеносно, но она видела в его первой удивлённой реакции темноту – чёрную, пустую, незабываемую.

Девушка смотрела дольше, чем должна была, в его глаза, эти сонные зелёные очи, пристально наблюдавшие за ней и всё же отгородившиеся от неё. Наконец, Марчмонт издал короткий смешок и поднёс её руку к своим губам, прикоснувшись ими к суставам ее пальцев.

Если бы они находились в гареме, она бы утонула в подушках и откинула голову назад, в приглашении.

Но они были не в гареме, и он отказался сделать её своей женой.

Она же не мужчина, чтобы позволить похоти руководить ею.

Этот мужчина не годился в мужья.

Когда-то между ними была привязанность. Не дружба, конечно. В детстве разница в несколько лет образовывала пропасть между ними, как и различие в половой принадлежности. И всё же, когда-то он был привязан ко мне, подумала Зоя, на его собственный манер.

Но это было тогда.

Теперь он был всем, чего может желать любая женщина, и знал об этом.

Она желала его так же, как и остальные женщины.

Это ничего не означало. И, определённо, ничего не означало для него.