Не ищи оправданий

Шесть лет назад, неопытной и робкой девочкой, она побывала в нескольких музыкальных агентствах в поисках менеджера для себя. Руперт тогда только что окончил Оксфорд и еще не имел опыта в этом деле, но решил рискнуть.

Оглядываясь назад, она понимала, что терять ему было нечего. В случае успеха он разделил бы ее славу, а если бы она потерпела неудачу, то и в этом случае он ничего не терял.

Она одержала победу, после первых же концертов быстро стала популярной. Руперт вывел ее на рынок звезд. Теперь он понимал, что изменение образа и репертуара повлечет за собой…

— А кто был тот человек, Тори? — неожиданно спросил Руперт, прерывая ее размышления.

— Человек? — повторила она. — Какой человек?

— «Мисс Кэнан прибыла на концерт с высоким, загорелым таинственным незнакомцем», — процитировал Руперт. — Кто это был, Тори? — повторил он с нажимом.

Она сжала трубку — значит, кто-то заметил, что в тот вечер она явилась в сопровождении Джонатана?

— Это друг семьи.

— Что еще за друг? В каком роде? — тут же спросил Руперт.

В свое время Тори совершила большую ошибку, увлекшись Рупертом, и теперь расплачивалась за свою слабость тем, что Руперт перестал считать их союз сугубо деловым.

— Очевидно, в мужском, — раздраженно ответила она.

— Да, очевидно, — саркастически повторил Руперт. — Значит, у вас роман, Тори…

— Никакого романа нет, — огрызнулась она, — я же говорю — он друг, и не более.

После вчерашнего вечера она и в этом уже не была уверена.

— Нужно, чтобы агентство придержало слухи, — продолжал Руперт, не обращая внимания на ее слова. — Ты…

— Не будет никаких слухов! — раздраженно прервала его Тори. — И вообще, он уехал, его нет на острове.

Она представила ярость Джонатана, если хоть один репортер выследит его!

— Так он не местный? — В голосе Руперта зазвучала озабоченность.

— Нет, не местный.

Последовало краткое молчание.

— Но и в этом случае… — начал он.

— Нет никакого случая! — решительно прервала его Тори. — Здесь не о чем писать, так как таинственного незнакомца нет. Джонатан…

— Как фамилия Джонатана? — прервал ее Руперт.

Что бы он сказал, если бы она сообщила ему, что Джонатан — сын легендарной американской актрисы Сьюзан Делани и брат оскароносной Мэдисон Макгвайр? Без сомнения, Руперт преподнес бы это прессе как лакомый кусочек.

Именно поэтому ему ничего нельзя говорить!

— Просто Джонатан, — ответила она ровным голосом, ругая себя за то, что проговорилась. — Руперт, уже почти девять утра, у меня масса дел. Наверное, ты тоже занят.

Она поднялась уже давно, из-за травмы матери вся работа легла на ее плечи.

— Ну, хорошо, — раздраженно сдался Руперт. — Когда ты вернешься? Через две недели начинается твой малый европейский тур, нам надо многое сделать.

— Вспомни, Руперт, я нахожусь на отдыхе, — прервала она его. — На следующей неделе я подумаю об этом туре.

О Париже, Амстердаме, Берлине, Цюрихе, Риме, а также обо всех безымянных и безликих отелях, в которых ей предстоит жить во время гастролей.

— Но…

— До свидания, Руперт. — Тори положила трубку и выключила автоответчик: если Руперт так рассердился, значит, пресса уже взяла след, а Тори была вовсе не намерена отвечать на их звонки.

Однако возникла новая проблема: нужно ли предупредить Джонатана о том, что его ожидает? Ведь стоит прессе начать поиски (а она подозревала, что так и будет), стоит им только сопоставить факты, как сразу станет ясно, что «высокий, загорелый таинственный незнакомец» как две капли воды похож на высокого, загорелого соседа Тори.

Словно в ответ на ее опасения, зазвонил телефон. Автоответчик принял запрос от первого репортера, который сумел ее выследить.

Выбора не оставалось — надо пойти и предупредить Джонатана.

Идти к нему совсем не хотелось. То, что она ему скажет, не улучшит их отношений.

Хлопнула входная дверь, пришел отец.

— Здравствуй, дочка! — с теплой улыбкой сказал он. У него в руке была газета. — Опять про тебя пишут на первой странице, — он разложил газету на кухонном столе. — «Виктория одерживает победу у себя дома», — прочел он с довольной улыбкой.

Тори недовольно наморщила лоб:

— Да, мне уже сообщили.

— И фотография хорошая, — продолжал отец. Он не заметил ее недовольного лица. — На этот раз хотя бы похожа на саму себя, какой мы с мамой тебя любим.

Она не выдержала и подошла. Теперь понятно, почему Руперт так взбесился, увидев это фото.

«Сексуальная и страстная» — так обычно описывали образ Виктории Кэнан, а с фотографии смотрела обычная девчонка — радостная, счастливая. Блестящие, почти черные волосы, сияющие глаза, разрумянившиеся щеки, губы с бледно-розовым блеском.

— Руперт недоволен, — поделилась она с отцом, рассеянно просматривая статью под фотографией.

Отец скривился: у них с Рупертом была взаимная неприязнь.

— Он уже звонил? — спросил он, взглядом выражая сочувствие.

— Угу, — подтвердила она неопределенно, читая газету дальше. Вот оно, это место: «высокий, загорелый таинственный незнакомец»!

Ничего не поделаешь: придется идти и предупредить этого «таинственного незнакомца».