Не играй с нами, девочка

Север нашел руками ее бедра и мягко потянул. Скользнул к пояснице, задрав кофту и коснувшись горячими мягкими пальцами до кожи. Потом он крепко, но осторожно, сжал талию и перенес ее. Анна вдруг оказалась на нем и машинально подалась назад, боясь задеть его раны, руками пришлось упереться в спинку сиденья.

– Все в порядке, – горячо выдохнул он в шею.

Север тянулся к ней и, кажется, был не в силах оторваться, даже если почувствовал бы адскую боль. Он целовал и ласкал, забыв обо всем. И Анне тоже нестерпимо хотелось поддаться сумасшедшему влечению, снять с него рубашку, почувствовать всего его, наполниться им…

– Я не могу, – призналась она.

Он замер.

– Не могу, пока я с ним.

Тяжело быть честной, когда даже не знаешь, что сказать самой себе. Да, она боялась Марка. Да, иногда все выходило из-под контроля. Иногда… Но она чувствовала странную связь, настоящую и пронзительную, особенно, когда он смотрел ей в глаза. Или брал ее. Чаще грубо, резко, но потом он лежал в ее руках, тихий и умиротворенный. И ведь он правда простил ее, остался с ней. И хоть раз он отнесся к ней плохо просто так, без причины? Кто ударил первым? Или в ней уже заговорил синдром жертвы? И надо бежать, пока не поздно.

– Ты любишь меня? – спросил Север прямо.

– Да.

– Всё из-за…

Она не дала ему закончить, зажав его рот ладонью.

– Нет! Не смей, никогда.

Их глаза встретились. И он позволил ей видеть себя насквозь. В них была боль, жажда, страх, нежность, мука… Черт, она изведет его. Она обращается с ним не лучше, чем Марк с ней. Пользуется его зависимостью и только позволяет любить себя, иногда одаривает прикосновением и дразнит мыслью, что когда-нибудь все будет хорошо.

Она ненавидела себя.

– Мне больно от того, что сделали с тобой, – сказала Анна.

– Я смогу защитить тебя.

Он все равно хотел всё проговорить. Он так прям и честен, без толики фальши.

– Я калека, но не беспомощный.

Она накрыла его рот губами. Все-таки она заставила его произнести страшные жестокие вещи.

– Север, замолчи, – она крепко обняла его, забывшись.

– Я испугался сегодня, – шепнул он. – Я видел его лицо. С таким лицом он делает страшные вещи.

– Все обошлось.

– Мне нужен еще день.

Анна отстранилась и посмотрела ему в глаза.

– Я просил дать мне время. Еще день. И я увезу тебя, уже почти все готово…

– Марк не позволит. Он уничтожит тебя.

Север сжал ее плечи и тихонько встряхнул.

– Анна, я не собираюсь голыми руками идти на танк. Я все подготовил и продумал.

– Ты хочешь сбежать?

– Нет. Я не буду прятаться.

– Север?

Ее пугала проснувшаяся уверенность в его голосе и взгляде.

– Выбери сторону, – сказал он. – Если ты со мной, то этой ночью тебя вывезут. Спустись к тому кабинету…

– Там охрана.

Он улыбнулся.

– Ты будешь рассказывать мне про охрану? Это моя работа, Анна. И мои люди.

– Это люди Марка.

– Вот и проверим.

Север провел руками по ее плечам, успокаивая.

– Сегодня будет правильная смена. Они дадут тебе сбежать.

– И что дальше?

– Пересчет бойцов и партнеров. Кто-то из нас двоих проиграет.

– Не начинай говорить витиевато.

– Я убью его. Или он меня.

По замкнутому кругу. Раз за разом. Кажется, по-другому не будет никогда, просто невозможно, ведь здесь всё заточено на кровопролитие. Слишком большие ставки и слишком много тестостерона вперемешку с адреналином. Они как бойцовские свирепые собаки, выдрессированные и натравленные друг на друга, упорно идут к моменту, когда придется грызть глотки и умываться кровью. Без остановки, без оглядки…

Сколько раз они могли договориться? Виктор и Марк. Марк и Хотов. Север и Марк. И это только то, что она видела. Хотя нет, она до сих думает, как посторонний человек. Как человек извне, который боится признать их логику, простую и жестокую. Здесь нет случайных людей. Они привыкли к жестким решениям и к борьбе. Привыкли бить первыми. И никаких лишних слов, никогда, их приравнивают к уступкам, а там уже и ярлык слабака на шее красуется. А таких трамбуют в первую очередь.

Так что по-другому и не может быть. Другие похоронены еще в первом раунде или вовсе на подступах.

Когда они вернулись в дом Марка, Север высадил ее, передав недовольному Сергею, который явно собирался ходить за ней хвостом весь остаток смены.

– В следующий раз не игнорируй меня, – сказала она охраннику.

– У меня на сегодня инструкции, которые многое позволяют, – мерзко оскалился он. – Лучше помалкивай.

Значит так. Ее решили проучить. Она почувствовала, как в ней закипает злость. Но она тоже многому научилась и доходчивые слова успела выучить.

– Заткнуться лучше тебе, – бросила она с вызовом. – Марк ночью будет со мной. И, когда он кончит, я скажу пару ласковых о тебе.

Это подействовало. И он свалил, решив довольствоваться наблюдением со стороны. Но она не получила никакого удовольствия от маленькой победы. Наоборот, во рту стало гадко от произнесенных слов, будто ее заставили проглотить что-то грязное. И она начинала привыкать к таким ощущениям. Ей то было хорошо, когда удавалось забыться или потеряться в руках Марка, то невыносимо мерзко, когда приходилось оглядываться по сторонам с трезвым взглядом.