Не идеальная девчонка

– Ох. Ну, ладно. Забежим тогда сперва ко мне.

Дома у Абакумовых Дина сняла с меня блузку с жакетом, а вместо них дала чёрную водолазку и такой же кожаный корсет, который я надела поверх неё. Цвет остался тем же, но теперь я походила не на жука, а на гордого ворона или пантеру. Деловая юбка в сочетании с Диниными вещами смотрелась совершенно по-новому, особенно после того, как на шею мне были надеты цепочки с какими-то непонятными, но, судя по всему, очень значимыми символами, в уши – серёжки с огромными черепами, а на руку – шипастый браслет. Из зеркала теперь смотрела другая Лена – странная, загадочная, не такая, как все. Она всё ещё была чуть-чуть чужой, но нравилась мне куда больше прежней.

Когда мы с Диной уже готовы были выйти из квартиры, я с огорчением заметила, что порвала колготки. Гадкая дырка, особенно заметная, учитывая то, что и колготки были чёрными, сразу же поползла, разрастаясь в длину от любого движения. В общем, вещь была испорчена.

– Может, идти без колготок? – спросила я Дину. – Или по дороге купим новые?

– Не надо ничего покупать, – ответила та.

Нагнулась… И прежде, чем я успела что-то сообразить, проделала в порванной вещи ещё несколько дырок. На моих глазах колготки превратились в лохмотья, которые уже не годились даже под брюки.

– Так пойдёшь, – сказала Дина.

– Что? В таких дырявых? Как так можно?

– А ты думаешь, нельзя? И почему же? Считаешь, что колготки обязательно должны быть целыми? С чего ты это взяла?

Я задумалась. А ведь и правда – с чего я решила, что целые колготки – хорошо, а рваные – плохо? Ведь это всего лишь условность. Одно из бессмысленных правил, которые мне внушили! Этого хочет Система. Но я не обязана слушаться!

– Ты свободный человек, – сказала Дина.

– Хочу – хожу в целых, хочу – хожу в рваных, – продолжила я.

– Вот и правильно!

Местом встречи Дининых друзей была детская площадка. Я вспомнила, как, будучи совсем маленькой и гуляя с бабушкой, порой видела дядь и тёть, которые тусовались в песочнице или что-то пили и ели на веранде, украшенной изображениями Дюймовочки. Каждый раз, видя их, бабушка начинала громко ругаться, а потом объясняла мне, что собираются таким образом только очень плохие люди. Признаться, я тогда не понимала и половины того, что слышала от старушки. Часто повторяемое ею слово «молодёжь» казалось мне обзывательством.

Наверное, именно потому, что я до сих пор не могла до конца избавиться от «бабушкиных очков», сквозь которые смотрела на неформалов, завязать отношения с ними оказалось не так легко. Дреды, волосы странных расцветок, сережки на самых странных и неудобных местах, агрессивный макияж, татуировки и совершенно непонятные мне символы на подвесках – всё это пугало и смущало, хотя я изо всех сил и старалась объяснить самой себе, что предрассудки – это просто предрассудки. Песни, которые исполнял под гитару какой-то длинноволосый парень в кожаной куртке, казались мне совершенно немелодичными и унылыми. Многие курили и пили пиво. Я не употребляла ни того, ни другого и, хотя точно знала, что не собираюсь делать этого и в будущем (очень надо здоровье губить!), всё-таки чувствовала себя белой вороной. Хорошо хоть, что Дина переодела меня! Заявись я сюда в чём была – меня бы точно выгнали в шею.

Что касается самой Дины, то она представила меня нескольким девчонкам, которые ничуть не заинтересовались моей личностью, и принялась вести себя так, словно меня не знает. Какое-то время я продолжала ходить за Диной, как потерявшаяся собачка, чтоб не остаться совсем одной. Стояла в кругу её подруг, молча слушая разговор о неизвестных мне людях и событиях, в подробности которых никто не собирался меня посвящать. Крутилась вокруг исполнителя песен и даже слегка пританцовывала, чтобы не отличаться от окружающих. Наконец, я поняла, что Дина не собирается быть моим костылём, и решила знакомиться самостоятельно. Стала бродить от одной группки к другой, пыталась демонстрировать, что ищу общения… Увы, всё, чего я смогла добиться, – это ощущение того, будто я плохо замаскировавшийся шпион в стане врага и меня вот-вот разоблачат.

Отчаявшись дождаться, что меня кто-то почтит вниманием, я решила начать разговор с тем, кто казался лёгкой добычей. Это была девушка, сидевшая отдельно ото всех и явно скучавшая. На ней, как и на мне, было всё чёрное: блузка с пышным жабо, юбка почти до пят, военного вида ботинки, шляпа-цилиндр и даже волосы, обрамлявшие бледное, густо напудренное лицо. «Уж эта-то точно не прочь познакомиться будет, – решила я. – Ей так же одиноко, как и мне!». Ободренная таким расчётом, я подошла к незнакомке и заявила:

– Привет! Я смотрю, ты одна. Вот и я одна. Может быть, будем дружить?

Девушка обдала меня презрительным взглядом:

– Дружить? А зачем?

– Ну… – смутилась я. – Дружить приятно. Я люблю общаться.

– А я не считаю, что надо обязательно сбиваться в стаю, – ответила незнакомка. – Я предпочитаю быть одна. И просто наблюдать. Со стороны.