Не горюй!

Я знаю, что муж у нее итальянец, но не думаю, что он способен их убить. Он работает официантом, к мафии не имеет никакого отношения, так что он может сделать? Засыпать их черным перцем, пока они не задохнутся? Поздравлять их, пока они не впадут в кому? Переехать их сервировочной тележкой?

Снова может показаться, будто я настроена легкомысленно.

На самом деле все по-другому: я в полном отчаянии.

Все пошло наперекосяк. Я даже не знаю, как назвать свою дочку. Мы с Джеймсом перебирали какие-то имена — хотя, если как следует припомнить, обсуждала имена я, а он притворялся, что слушает, — но так ничего и не решили. Теперь же, как мне кажется, я потеряла способность принимать самостоятельные решения. Жалкое зрелище, разумеется, но таковы уж издержки брака. Куда только девается твоя самостоятельность?

Я не всегда была такой. Поверьте, когда-то я обладала сильной волей и независимостью. Как же давно все это было!

Я прожила с Джеймсом пять лет, из них три года мы женаты. И, господи, я люблю этого человека!

Познакомились мы с ним в весьма будничной обстановке, но нас сразу потянуло друг к другу с магической силой. Мы потом решили, что влюбились друг в друга в первые же пятнадцать минут нашего знакомства и не переставали любить.

Я, во всяком случае.

Признаться, я довольно долгое время считала, что не смогу встретить мужчину, который захочет на мне жениться.

Впрочем, об этом следует сказать поподробнее.

Я никогда не думала, что встречу приятного мужчину, который захочет на мне жениться. Разумеется, всяких психов было навалом. Нет, именно приятного мужчину, немного постарше, с хорошей работой, симпатичного, доброго. Вы понимаете, не такого, который косо на меня посмотрит, если я упомяну «Семью Партридж», или такого, который пообещает пригласить меня в «Макдоналдс», когда у него закончатся игры. И не такого, который будет извиняться за то, что не сделал мне подарка ко дню рождения, потому что жена, с которой он разошелся, по суду наложила лапу на всю его зарплату. И не такого, в чьем присутствии я буду чувствовать себя старомодной и униженной, потому что злюсь, когда он сообщает, что трахнул свою старую подружку на следующий день после меня («Боже мой, ты такая правильная — ну просто воспитанница монастыря»).

Джеймс ничего такого неприятного не делал. С ним было так хорошо, что просто не верилось. Я нравилась ему. Ему почти все во мне нравилось.

Когда мы встретились, мы оба жили в Лондоне. Я работала официанткой (подробности ниже), а он — бухгалтером.

Из всех забегаловок во всех городах мира он выбрал именно ту, где я работала. Вы понимаете, я не была настоящей официанткой, у меня была степень по английскому, но бунтарского периода я достигла позже других, где-то года в двадцать три. Именно тогда мне показалось, что будет забавно бросить постоянную, хорошо оплачиваемую и перспективную в смысле пенсии работу в Дублине, рвануть в безбожный город Лондон и вести беззаботную жизнь студентки.

Правильно, мне это следовало сделать, когда я на самом деле была беззаботной студенткой. Но, пока я училась, со свободным временем было туго, во время летних каникул я набиралась рабочего опыта, так что моей беззаботности пришлось обождать.

Как я люблю говорить, для всякой спонтанности свое время и место.

Так или иначе, но мне удалось получить место официантки в этом очень модном лондонском ресторане с громкой музыкой, видеоэкранами и мелкими знаменитостями.

Если честно, среди обслуживающего персонала было больше мелких знаменитостей, чем среди клиентов у нас работали преимущественно неудачливые актеры, модели и тому подобные персонажи.

Я до сих пор не пойму, каким образом мне удалось заполучить эту работу. Хотя, по-моему, из меня получилась идеальная официантка. Во-первых, я была единственной менее восьми футов ростом и весом более семидесяти пяти фунтов. И хотя я не годилась в манекенщицы, обладала, как мне кажется, определенным природным шармом — ну, вы знаете, короткие темные блестящие волосы, голубые глаза, веснушки, широкая улыбка и так далее.

Ко всему прочему я была такой неотесанной и наивной, что не соображала, что к чему, когда мне и в самом деле приходилось сталкиваться лицом к лицу с известными звездами кино или телевидения. Неоднократно мне приходилось обслуживать (я употребляю этот термин в самом расплывчатом значении) компании людей, и вдруг какая-нибудь официантка пихала меня локтем (при этом я выливала горячий шашлычный соус на ширинку бедолаги-клиента) и шипела что-то вроде:

— Разве этот парень за твоим столиком не такой-то из известной группы?

А я отвечала:

— О ком ты? Который в кожаном платье? — Не забывайте, все происходило в восьмидесятые.

— Нет, — шипела она в ответ, — тот, что со светлыми кудрями и помадой от Шанель. Разве он не певец?

— Да, в самом деле? — бормотала я и чувствовала себя полной идиоткой — не узнать такую известную личность.