Не герой

— То, что мы отбросили захватчиков из иных миров обратно за порталы и смогли прикрыть проходы — это лишь передышка, — к моему удивлению, Шеридан отреагировал на вопрос очень спокойно и даже принялся подробно объяснять свою позицию. Или все же позицию командования вооруженных сил США? Больше похоже на второе. — Затянувшаяся на десятилетия, но все же. Пробои в пространстве уже есть, мы точно знаем: их можно расширить, раз удалось сузить. Значит, рано или поздно будет вторая волна. И, надо полагать, они с той стороны тоже не сидят сложа руки.

Птица передернула плечами, как от озноба: простые, сказанные без всякого пафоса слова смогли её пронять. Не удивительно: еще и суток не прошло, когда её тело подверглось интоксикации нахлынувшей из иной реальности силы. Когда ты лишаешься себя, и ничего сделать не можешь — это очень меняет взгляд на мир. А тут Шеридан толкует про то же самое, только в масштабе страны, точнее, даже планеты!

Пока мы проникались суровой реальностью, в которой живёт и работает Национальная гвардия, наш собеседник отстегнул от потолка у себя над головой бронированный по виду бокс и раскрыл его.

— Объект, на который мы летим, имеет особые правила посещения, — объяснил майор нам свои манипуляции. — Потому сотовые придется сдать, и их вам на обратном пути верну. Съемку будете проводить на выданные устройства, мы вам потом файлы перешлем.

После предыдущего пассажа спорить ни разу не хотелось, потому мы положили свои телефоны внутрь короба с толстыми стенами — и тот отправился назад в потолочные крепления.

— Сразу скажу, такие военные объекты, где держат сверхов, преступивших черту, есть в каждом штате, — продолжил инструктаж офицер, вместо телефонов выдавая нам два бумажных бланка, закрепленных на специальных планшетах, снабженных шариковыми ручками. — Их местоположение является военной тайной. Как видите, бойницы транспорта закрыты и мониторы наружного обзора специально выключены, а посадка и загрузку будет производится в закрытом помещении. Однако если вы каким-то чудом все же догадаетесь о местоположении объекта — передавать эту информацию кому-либо строго запрещено. Потому — вот подписка о неразглашении. Внимательно ознакомьтесь, прежде чем подписать.

Документ, несмотря на мои опасения, оказался без юридических заумностей и так любимого некоторыми американскими контрагентами мелкого шрифта. Все сформулировано было по-армейски просто и доходчиво: разрешалось раскрывать детали разговора с осужденной, условия её содержания, и запрещалось обнародовать все остальное, включая разговор с майором. Определение меры ответственности за нарушение, в случае такового, должен будет определить военный трибунал на закрытом заседании. В общем, лучше язык себе до крови прокусить, чем проболтаться.

— Не стоит волноваться, мисс Хоук, вы далеко не первый герой, которого отправляют на очную ставку. Наверняка ведь видели подобные репортажи от старших коллег? Да, сохранение военной тайны — непростая работа, но одаренные и так вынуждены хранить немало собственных тайн. Вы справитесь. Что касается вас, мистер Смит, то у вас великолепное досье: сын родной капрала морской пехоты, приемный ребенок в семье известных в Калифорнии политиков. Кому как не таким как вы нам доверять секреты и само наше будущее?

Твою ж мать! Только теперь я сообразил, что меня поймали на крючок, что называется, на ровном месте! Да, приемный сын Йонов, подписавший бумажку о неразглашении, в случае необходимости превратится в отличный рычаг давления на замгубернатора. Ведь заседание трибунала всегда можно повернуть так, что публичной репутации Фила если не хана, так во-от такенное пятно точно на ней появится. И ведь как быстро сработали, сволочи — все придумали и провернули, пока я в госпитале с Хоук Оборотня и Энерджайзер навещал! До этого-то никто не знал, что я заявлюсь вместе с героиней.

— Я не подведу, сэр! — старательно не показывая, что расколол «хитрый план», с нужной долей показного волнения отрапортовал я. После выступления в универе у меня теперь подобные штуки получались довольно легко. Похоже, успешно превращаюсь из нормального человека в политика. С другой стороны, а что делать? С волками жить — по-волчьи выть.

* * *

Летели мы не так уж долго, минут сорок. Уж не знаю, по прямой или заложили парочку петель для пущей дезориентации — в любом случае от госпиталя загадочная база, где держат осужденных сверхов, оказалась недалеко. И, может это моя паранойя не вовремя проснулась — но подобный факт наводил на некоторые вполне определенные мысли. Не самые приятные, зато логичные.

После нескольких маневров в воздухе, летающий БТР наконец сел — но рампа не открылась. Зато двинулась вниз сама посадочная площадка: видимо, мы приземлились на подъемник, как на авианосце. Еще несколько минут — и нам наконец-то дали выйти в здоровенный полупустой ангар. И даже глаза не стали завязывать, потому я без труда разглядел на стене здоровенную надпись белой краской: «SA 3-0-5».