Не дружи со мной

Старенький Mercedes-Benz начала девяностых был для Долгих как вечно простывающий любимый ребенок. Каждый раз, когда я отпускала ядовитые шуточки по поводу поломки авто, Паша мне втолковывал: «Ковалева, да для меня счастье — поковыряться под капотом моей малышки!» Слава богу, «малышка» у Долгих оказалась сознательной и ломалась часто… Исключительно для Пашкиного «счастья». Мол, ковыряйся, дорогой, сколько влезет… Все для тебя!

От нравоучений друга я раскисла не хуже дороги.

— Все-все, завелся! Угомонись! — выкрикнула я. — Между прочим, вот!

Гордо продемонстрировала Пашке порванный рукав.

— И что это? — сердился Долгих. — Где зацепилась?

— Ничего не зацепилась, на меня уличные псы напали!

— Уличные псы? — поразился Пашка.

— Ну как псы… пес, — поправила я саму себя.

Ну как пес… Груня. Но эту незначительную подробность опустим.

— Ты шутишь? — спросил Пашка, внимательно глядя мне в глаза.

— Какие тут шутки? — оскорбилась я.

— Тогда тебе нужно в больницу! — забеспокоился Долгих. — Поставить укол от бешенства!

— Себе поставь такой укол! — запаниковала я. С детства уколов боюсь.

— Полин, я серьезно!

— Да ерунда! — поморщилась я. — Только за рукав схватил… Меня парень спас!

— Какой парень? — заинтересовался Пашка.

В оранжевых резиновых сапогах по колено. А сам мне по локоть.

— Высоченный такой, — начала на ходу сочинять я. — Мускулистый…

— Но что ты тут вообще забыла? И почему сразу мне не позвонила? — продолжал как курица наседка кудахтать Долгих. — Точно все в порядке? Рука не болит?

Я, не в силах сдержать улыбку, отрицательно покачала головой. Пока брела под дождем до машины, успела промокнуть и замерзнуть. Чихнула.

— Вот-вот, сейчас еще заболеешь! — продолжил ворчать Паша. — Этого только нам не хватало…

Молча смотрела на Долгих и широко улыбалась. Дождь стучал в окна, а дворники продолжали противно шкрябать по лобовому стеклу.

— Ты чего расплылась? — удивился Пашка.

— Так за меня волнуешься? — спросила я.

— Еще бы за тебя не волноваться, — проворчал Паша, хватаясь за руль. — С тобой же вечно какая-нибудь беда случается…

— Зато нескучно! — сказала я, пожав плечами.

— О, да! — многозначительно проговорил Пашка. И было непонятно: нравилось ему это или нет.

Я взглянула на наручные часы. Они показывали без десяти минут пять. Я ведь так и не решилась дождаться таинственного парня одна…

— Слушай, а ты не против заехать в одно место? — спросила я у Пашки.

— В какое еще место? — заметно напрягся друг, трогая машину с места.

— Тут недалеко! Сейчас направо!

Долгих молча крутанул руль.

— Теперь налево.

— К гаражам?

— Ага! Вот сюда! Третья аллея… Стоп! Гаси фары!

— Полин, ты чего удумала?

— Гаси, сказала!

Пашка послушно выполнил просьбу и уставился на меня.

— Сиденья откидываются? — деловито поинтересовалась я, расшнуровывая кеды.

— Да, но зачем тебе? — совсем растерялся Пашка.

— Откидывай! — приказала я тоном, не терпящим возражений. — Скорее!

— Что ты собралась делать? — Долгих опустил кресла.

— Не я, а мы! — Толкнула Пашку руками в грудь. — Ложись!

Будем выслеживать высокого! А потом я победоносно воскликну: «Ага! Вот с этим парнишкой любезная Ульянушка Шацкая что-то мутит в твое отсутствие! Вот и вся верность!» И я уверена, что именно он был в квартире в тот момент, когда Гошка приносил цветы…

Пашка послушно лег на спину, а я склонилась над ним и, глядя в потемневшие зеленые глаза, серьезно прошептала:

— Только ты тихо, ладно? Мне очень надо!

— Полина, — так же шепотом проговорил Пашка, — твоя решительность…

— Что? Пугает?

Черт! Он ведь не знает про патлатого… В двух словах это так просто не объяснить.

— Если честно, возбуждает, — доверительно сообщил Долгих.

— Дурак! — проговорила я, отстраняясь от Пашки. — Ты чего подумал?

— Что ты будешь сверху! — съязвил друг.

— Ой, лучше бы тебе заткнуться, Павлуша! — показала я парню кулак.

— Тогда какого черта…

— Ш-ш-ш! — зашипела я, углядев, что в конце аллеи появился мужчина с черным зонтом. Я снова посмотрела на часы. Начало шестого! Точность — вежливость королей!

Мотор был заглушен, дождь словно сумасшедший барабанил по машине. Дождевая вода заливала лобовое стекло, и мужская фигура вдалеке была совсем размыта… Мы с Пашей молчали.

— Это все глупо, — проговорил Долгих, глядя как я, повернувшись к нему пятой точкой, высматриваю поверх торпеды происходящее на улице.

— Соглашусь! — кивнула я. — Блин, из-за дождя ничего не видно!

— А мне отсюда наоборот открывается отличный вид! — похвастался Долгих, имея в виду мою задницу. Я наугад лягнула ногой, угодив другу пяткой в лицо.

— Ковалева! — зарычал Пашка.

— Тихо-тихо! Вот облом!

Человек с черным зонтом подошел ближе, и теперь я его могла разглядеть. Невысокий, лысоватый, с пузиком… Н-да, полная противоположность полученной ориентировке. Хотя было бы прикольно, если б у Шацкой оказался такой вкус на мужчин. Объект остановился у гаража под номером «сорок семь». Я обернулась к Пашке и доверительно сообщила:

— Это Степаныч!

— Какой еще на фиг Степаныч?

— Он тут «Урал» ставит!

— Прелесть! Очень за него рад! — откликнулся Пашка, поднимая назад водительское кресло. — А мы с тобой едем в больницу.