Не дружи со мной

— Если я завтра с утра притащу цветы и записку для Ульяны, твой Гошка передаст все в лучшем виде? Ты с ним говорила вообще?

— Говорила, — хмыкнула я. Конечно, не на тему Ушацкой… Мы снова поспорили из-за пропавшего днем черничного йогурта, который я купила после своей фееричной тренировки по боксу.

— Кайф! Тогда утром ждите… Что там малой любит? Шоколадки, чипсы?..

— Чужие йогурты, — подсказала я.

— В общем, сочтемся! — заключил Пашка.

Искупав черепаху и насухо вытерев ее махровым полотенцем, я отправилась на кухню, где Гошка ужинал за просмотром видеороликов на YouTube.

— За едой вредно планшет смотреть, — строго сказала я.

— М-м, — равнодушно промычал Гошка.

— Лучше бы книжку почитал! — снова проворчала я. Господи, откуда в моей голове столько маминых фраз?

— Читать за едой тоже не очень полезно, — тут же нашелся Гоша.

— И то верно, — вздохнула я, присаживаясь рядом.

— Что тебе надо? — спросил Гоша, не отрываясь от просмотра.

— Как ты узнал?

— Просто так ты со мной бы не сидела, — усмехнулся Гошка.

Я, подперев щеку рукой, разглядывала мальчишку. С виду он и правда настоящий ангелок. Круглолицый, со светлыми волосами и самыми искренними синими глазами. А еще так любим родителями… Конечно, Елена Петровна не одобрила бы такой ужин с планшетом. Но родители снова при первой возможности укатили на дачу, а я ему не указ. Правда, свои наставления Елена Петровна сказала бы в ласковой, доброй форме… И тогда бы Гошка обязательно ее послушался. Потому что он не любит огорчать родителей. Огорчает он обычно только меня.

Иногда я даже немного завидую мальчишке. Чаще всего это происходит, когда случайно попадаю на их дружные семейные завтраки. Смирновы каждую неделю выбираются втроем загород, водят Гошку в театры, музеи… И никогда не ругают за плохие оценки. Моя мама слишком часто бывает ко мне необоснованно строга.

— Гош, а каково это — когда любят не за что-то, а просто так? — вдруг спросила я.

— Еще скажи вопреки чему-то, — отозвался мальчишка. И по-взрослому так вздохнул.

— Нет, я серьезно!

— Это, Поля, очень хорошо…

— Так и думала, — кивнула я.

— Что ты от меня-то хочешь? — спросил Гошка.

— А, да ерунда. Пашка Долгих решил одну девчонку покорить, и ему нужна твоя помощь… Цветы, записочки… Не за бесплатно, конечно. Поможешь?

— Я думал, ты Пашку любишь! Почувствовала, как покраснела.

— Мало ли что ты там себе надумал, — пробормотала я. Немного помолчала, а затем спросила: — И когда ты заметил, что я… Хм…

— Да тебе уже давно капец, — вынес вердикт Гошка. Точно. Мне капец.

— При Пашке ты еще как-то держишься. А когда его рядом нет, но ты что-то про него рассказываешь, физиономия у тебя блаженная…

Ну и ну! Я только растерянно глазами захлопала…

— А хочешь, мы этой девчонке цветы подменим? — предложил мальчик. — На какой-нибудь вонючий веник…

— Уж лучше записку подменить! — сказала я. Глаза мои загорелись. В голове уже созрел план. — И ты будешь на моей стороне?

Вообще-то у мальчишки хорошо котелок варит… по части всяких гадостей. Сколько он мне за три года подлянок устроил.

— Конечно, это в моих же интересах, — важно проговорил Гоша, поднимаясь из-за стола. Мальчик тут же направился к раковине, чтобы помыть за собой посуду.

— Это еще почему? — удивилась я.

— Жду, когда у тебя появится парень, и ты перестанешь быть такой психованной! — укоризненно покачал светловолосой кудрявой головой Гошка.

— Ну знаешь ли! — возмутилась я. — Самый умный? Будто что-то понимаешь в делах взрослых! Гошка, звякая вилкой и тарелкой, обернулся:

— Естественно! Мне ведь уже не пять лет, а двенадцать…

— О-о-о, — протянула я. — К твоему солидному возрасту я отношусь с почтением, сансей! Гошка рассмеялся и снова принялся намывать тарелку.

— Слушай, а подменить записку — это слишком подло? — спросила я. Мальчишка выключил воду и, вытерев руки о джинсовые шорты, повернулся ко мне.

— Как-то раз я сообщил девчонке, которая мне нравится, что ее сосед по парте козявки жует на переменах. Потому что она ему тоже симпатична.

— Ой, это подло! — покачала я головой. Хотя жаль, что в двадцать лет такое с козявками вряд ли прокатит…

— Знаю, но как по-другому? All’s fair in love and war, Поля!

— Что? — не сразу поняла я.

— В любви как на войне — все средства хороши, — снова вздохнул Гошка.

Глава 8

И все-таки мы подменили записки. В первоисточник, который оставил Пашка, я не заглядывала. Но очень уж хотелось, скрывать не буду. Что за признание он там написал Шацкой, интересно? Я, зажмурившись, вытащила из конверта послание друга.

— Что там? — заинтересовался Гошка.

— Нет уж, чужие письма мы читать не будем! Это некрасиво!

— Подменять их тоже как-то так себе, — захохотал Гоша.

— Цыц!

С утра я составила новую записку для Ушацкой. Начиналась она со слов: «Дорагая Уля!..»