Не дружи со мной

Я закатила глаза. С утра Гошка настроение испортил, сухофруктом обозвав, теперь этот озабоченный лезет… Еще скоро с обожаемой Шацкой встречусь. За что на мою голову столько мучений? Я напомнила себе, что терплю все это безобразие во имя своей большой и светлой любви. Все-таки вышла на тропу войны. Как же теперь обратно возвращаться? Вон и боевой раскрас нанесла… Лицо от тонального крема да еще и на жаре с непривычки чесалось.

Дойдя до здания местного спорткомплекса, Пашка первым взбежал на крыльцо. Обернулся к нам и спросил:

— Ну, что? Вы готовы, дети?

— Да, капитан! — весело гаркнул под ухом Буравчик, подтолкнув меня в бок. Я чуть со шпилек не кувыркнулась. — Девушки, которые боксируют, очень заводят!

Это он мне проговорил, а затем, подмигнув, нахально добавил:

— Покажешь, на что способна, детка?

— Если ты выступишь в качестве боксерской груши, то конечно! — угрюмо отозвалась я.

— У тебя острый язычок!

— А у тебя тупая голова, — негромко проговорила я. Так тихо, чтобы это услышал только Буравчик.

Герман нахмурился и возмущенно засопел:

— Этим ты меня еще больше заводишь! Я никогда не отступаю! Первое правило Буравчика! Что ты молчишь, крош?

— Боже! — пролепетала я. — Ну-ка, Копатыч, кто первый?

С этими словами я понеслась вверх по лестнице вслед за Пашкой. Схватила друга за локоть и, притянув к себе, прошипела:

— Ты зачем этого Буравчика с собой притащил?

— Как это зачем? — искренне удивился Пашка. — У нас же был договор… Я ведь обещал познакомить! Странный у тебя, конечно, вкус на парней… Слушай, а Степан таким же был?

Я запыхтела. А Паша насмешливо продолжил:

— Но от вас с Буравиным прямо искры летят!

— Ты слышал, что Герман сказал про девчонок, которым нравится бокс? Сейчас втюрится в твою Улю, будешь знать… — поморщилась я. Искры… Если этот индюк еще раз меня назовет «крошем», перья полетят!

— Какой там! — рассмеялся Пашка. — Буравин уже в тебя втюрился!

Я резко обернулась и посмотрела на Германа. Тот, перехватив мой сердитый взгляд, поиграл бровями. Господи! За что? Затем Буравчик догнал нас и громко поинтересовался у Пашки:

— Братан, а где здесь сортир, не знаешь?

Получив ответ, Герман схватил меня за руку:

— Дождешься меня, детка?

— Смойся! — посоветовала я.

Буравчик заржал и скрылся за поворотом. Пашка странно покосился на меня:

— Это у тебя в порядке флирта?

— Я на него зла! — ответила я.

— Из-за того, что он назвал тебя деткой?

— Да хоть дедкой! — сердилась я. — Рано начал руки распускать… Я такого не люблю! Ты ведь знаешь!

— О’кей, я с ним поговорю! — пообещал Паша. — Сам, если честно, удивлен, что он так быстро в наступление пошел…

Буравчик появился возле нас спустя несколько минут.

— Сделал дело, гуляй смело! — подмигнув мне, проговорил Герман. — Второе правило Буравчика! Запоминай, пупс!

— Не припомню, чтобы в правиле речь шла об уборной! — нашлась я. — А ты, Паша, как считаешь?

— Ага, там что-то о направлении поступательного движения… — начал Долгих, а затем резко замолчал. На лице его появилась дурацкая блаженная улыбка.

— Павлентий? — позвала я, дернув друга за рукав рубашки.

Проследила за взглядом Паши… В конце коридора появилась Ульяна.

Глава 6

«А сама-то величава,

Выступает, будто пава;

Сладку речь-то говорит,

Будто реченька журчит…»

Эти строчки всегда приходят первыми на ум, когда я вижу Шацкую…

Уля стояла недалеко у стойки администратора и, заливисто смеясь, о чем-то болтала с огромным качком. Я с жалобным видом посмотрела на Пашку, который продолжать любоваться Ульяной.

— Шею не сверни! — тихо посоветовала я.

— Женская раздевалка рядом с мужским сортиром! — подал голос Буравчик. Парень наклонился близко ко мне и шепотом спросил: — Тебя проводить, пупсик?

Герман остался равнодушным к Ульяне, и то радует. Не все штабелями перед Шацкой падают. Зато продолжал липнуть ко мне. А это проблема.

— Спасибо за такую ценную информацию. Сама найду! — ответила я сквозь зубы. Паша на время выпал из реальности. Я, тяжело вздохнув, поправила на плече ремень от спортивной сумки и двинулась в сторону раздевалок.

Переодевшись, критично осмотрела себя в зеркале. После лицезрения в коридоре лучезарной фигуристой Ульяны, даже выходить в зал не хотелось… Натянуть бы короткий спортивный топ до самых пяток… Что за селедка в лосинах? Хочу грудь побольше. И попу! Попа моя где?

Я на цыпочках подкралась к двери и осторожно выглянула в коридор. Тут же нос к носу столкнулась с Буравиным.

— Давай выходи, красапета! — проговорил Герман. — Хоть полюбуюсь на тебя!

После его слов еще больше захотелось стать моей Изабеллой и спрятать голову в панцирь.

— А ты чего в этой стороне забыл? Мужские раздевалки не здесь! — сердито поинтересовалась я, понизив голос. — Или опять в туалет ходил?

— Обижаешь! Я тебя встречаю…

— А я думала, правило Буравчика снова в действии… И я тебе не поезд Саратов — Адлер, чтобы встречать меня! — продолжила ворчать я.

— Что ты все скрипишь как старая телега? — удивился Герман. — Расслабься, карапуз!

— Какой я тебе карапуз? — возмутилась я.

Наверное, мы с Германом устроили бы тренировку по боксу, не дойдя до зала, но к нам вовремя подоспел Пашка.