Не дружи со мной

Всю свою школьную жизнь мне хотелось поразить маму успеваемостью, порадовать ее отличной учебой, услышать одобрение. Хотелось, чтобы родители мной гордились. Но когда я приносила домой те самые с трудом заработанные по физике или алгебре отличные оценки, бурной радостной реакции на это не было, ведь я просто делала то, что и положено каждой девочке: хорошо училась. Зато любая тройка или двойка за контрольную обсуждалась намного дольше. Мама не кричала, не грозила ремнем, не наказывала. Она просто читала монотонную нотацию и разочарованно добавляла в конце: «Ну а что еще от тебя ожидать?» В итоге каждую свою неудачу я воспринимала как настоящую трагедию. Плакала в туалете на переменах, не хотела идти после уроков домой… Понять точные науки больше не пыталась. Не вникала в условия задач, не доказывала теоремы. Просто бездумно сдувала все решения у Долгих. Зачем стараться и мучить себя, если этого все равно не оценят?

Мама продолжала стоять за спиной. Я слышала, как она тяжело вздохнула… Мы по-прежнему молчали. Я думала, что она, скрипнув половицами, уйдет обратно в дом. Но мама села рядом.

– Мне правда жаль, что я доставила тебе столько беспокойства, – выдавила я из себя, не глядя на нее.

– Тебе жаль… – эхом откликнулась мама.

– Я не думала, что ты так за меня беспокоишься.

– Ты не думала…

Тишина. Только мурлыкающий кот в поисках ласки теперь метался от мамы ко мне.

– А ты когда-нибудь о нас с отцом думаешь? – спросила мама.

Этот вопрос я слышу от нее слишком часто.

– Думаю, – кивнула я. – И, если честно, почти всегда.

Мама открыла рот, чтобы что-то ответить, но я схватила ее за руку.

– Дай сказать, пожалуйста! – попросила я, пытаясь собраться с мыслями. Это не длинные сообщения отправлять и не записки на столе оставлять.

Мама внимательно смотрела на меня и ждала, что же я скажу в свое оправдание.

– Знаешь, мама, иногда я представляю свою будущую семью, – начала я, – и думаю, что никогда-никогда не повторю твоих ошибок.

– Ошибок? – оскорбилась мать.

– Не перебивай, – постаралась я сказать как можно мягче, боясь маминой бурной реакции. – Ошибок, да. Как-то, ссорясь со мной лет пять назад, наверняка из-за какой-нибудь ерунды, ты бросила фразу: «Да за что тебя любить?» И она так крепко засела в моей голове… Не знаю почему. Может, потому, что я была впечатлительным подростком. Но тогда я так сильно рассердилась и обиделась на тебя. Мы ссорились много и часто. Из-за троек, бардака в комнате… Из-за того, что я задержалась на улице, забыла убрать кастрюлю в холодильник, вовремя сдать классной деньги на выпускной… Все эти причины наших грандиозных скандалов были такими ничтожными, что в тот момент я испугалась. А если бы я совершила что-то по-настоящему страшное… ты бы отреклась от меня?

– Не говори глупостей, Поля! – обиженно поджала губы мама.

– Нет, правда! Если тебя так расстраивают тройки в моей зачетке, как бы ты отреагировала на мой серьезный проступок? Я перестала бы быть твоей дочерью?

– Нет, Поля, нет! – мама замотала головой. – Я просто хочу, чтобы ты у меня была не хуже остальных…

– Не хуже Ульяны Шацкой? – подсказала я.

– …Жила по правилам, – продолжила мама.

– В жизни нет правил, – пожала я плечами. – Каждый может жить, как ему хочется. Не подстраиваясь под нормы… Кстати, кто их определяет? Я хочу быть собой, а не правильной дочкой маминой подруги.

– Нет предела совершенству, – проворчала мама. Думала, она поднимется на ноги и уйдет. Но мама продолжала сидеть рядом и смотреть на меня.

– Не бывает идеальных дочерей, мама, – ответила я, – так же, как и не бывает идеальных родителей. Это парадоксально, но, как бы ты ни старался быть хорошим воспитателем, детям всегда будет что рассказать психотерапевту.

Кот, не дождавшись ласки, обиженно задрал хвост трубой и направился к темным кустам.

– Ты спрашиваешь, думаю ли я когда-нибудь о вас с отцом? Почти десять месяцев в году я живу вдали от родного дома. И я всегда скучаю. Ты мне звонишь, мы ссоримся по телефону, я в сердцах кидаю трубку… А потом снова сильно скучаю. Я понимаю, что у тебя такой характер. И надеюсь, что когда-нибудь и ты поймешь мой.

Мама сжала ладонь в ответ. Снова тяжело вздохнула. А потом притянула к себе.

– Ох, Поля, я что-то так за тебя распереживалась, – мягким голосом проговорила она, уткнувшись в мою макушку, – всю ночь не спала. Такое ужасное предчувствие было, что ты попала в беду. Впервые такое. Мне никогда не было так страшно за тебя!

Я нервно сглотнула.

– А если бы с тобой все-таки что-то случилось? – спросила мама.

– Вы бы, наверное, огорчились? – уточнила я, вспомнив слова Малыша.

– Ах, Поля! – негромко рассмеялась мама, подозрительно шмыгнув носом. Я прижалась к ней крепче. Тогда и мама процитировала «Карлсона»: – Ни за какие сокровища в мире мы не согласились бы расстаться с тобой.