Орла не двигается.
– А ты что на это скажешь, а, Грейс? – спрашивает она.
Живот скручивает спазмом, и я не способна ни говорить, ни вообще что-то делать, стою и молча смотрю на нее. Потеряв терпение, Пол берет ее за плечи, разворачивает и силой ведет на выход. Я жду, что она поднимет шум, начнет кричать, раскроет перед мужем нашу тайну, но нет. Она покорно дает ему вывести себя на крыльцо, и Пол закрывает за ней дверь.
В доме повисает тишина. Слышно лишь, как я дышу, довольно шумно. Слава богу, еще не конец света. Коленки мои дрожат, ноги как ватные, не могу стоять, падаю в кресло.
Пол подвигает напротив еще одно, садится близко, наши колени соприкасаются. Берет меня за обе руки.
– Ну так ты расскажешь наконец, в чем дело?
– Орла очень плохой человек, – медленно выговариваю я. – Когда мы были совсем еще молодые, чего она только не вытворяла…
– А на прошлой неделе, – перебивает он, – помнишь, когда мы разговаривали? Перед самым визитом Софи. Ты была чем-то расстроена. Это из-за Орлы?
Его пальцы нащупывают мое обручальное кольцо, он осторожно вращает его, потом гладит мою руку.
– Может, ты о ней говорила мне когда-то? Это она тот человек, которому что-то о тебе известно?
Я холодею. Он чувствует, как напряглась моя рука, и гладит ее настойчивей.
– Можешь, конечно, не говорить, но, если бы ты рассказала, все стало бы гораздо проще.
Я не смею глянуть ему в глаза. В комнате абсолютная тишина. Слышу в ушах гулкие удары – это бьется сердце, качая по жилам кровь. Вспоминаю фразу из газетной вырезки.
– Она совсем недавно… мм… вышла из тюрьмы. Сидела за соучастие в убийстве своего мужа.
Он откидывается назад, лоб озабоченно морщится.
– Это правда?
Я киваю:
– Об этом печатали в газетах. Где бы она ни появилась, всегда что-то происходит. И по ее вине. И…
Тут я умолкаю. Про спальню рассказывать не хочу. Нельзя, чтобы он знал об этом.
Я встаю:
– Схожу уберу из машины стекло и съезжу в мастерскую, чтоб вставили новое.
– Любовь моя, давай я уберу… ну и все остальное.
Он чуть не силком сажает меня обратно. Берет на кухне щетку, ведерко для мусора и выходит.
Тело мое сразу обмякает, я закрываю глаза, размышляю о том, что только что произошло, точнее, о том, чего не произошло, а могло произойти. Да, Орла хитрая бестия. Умная. Все, что она делает, имеет четкую цель. Сейчас, например, у нее был шанс рассказать Полу все, что касается гибели Розы, но она им не воспользовалась. Ждет более благоприятного случая. Без сомнения, у нее для меня припасен еще не один сюрприз, и какой бы он ни был, мне надо опередить ее, не дать ей исполнить свое намерение.
Май 1982 года
– Шагс Макговерн – парень со странностями, – говорю я.
Мы лежим на песке в дюнах, укрывшись от ветра, рвем стебли песчаного тростника, швыряем кусочки через плечо.
– Не просто со странностями, гораздо хуже… психопат и извращенец, – отзывается Орла. – Жестокость к животным – первый признак. Я про это читала. Большинство психопатов начинают с того, что мучают и убивают животных.
– Фей все расскажет отцу, он что-нибудь придумает.
– Мы тоже должны что-то предпринять.
– Что?
Я вспоминаю про бедную кошечку, которой он поджег хвост, меня бросает в дрожь, я вскакиваю и отряхиваю песок с шортов.
– Слушай, пошли отсюда, скоро кафе закроется, не успеем купить мороженое.
– Да иди ты в жопу со своим мороженым, Грейс! Я тебе о деле толкую, о важном деле! Надо же иметь хоть какие-то принципы! Надо защищать правду!
Едва Орле исполнилось четырнадцать лет, она стала ругаться как сапожник. Я оглядываюсь по сторонам, не слышит ли кто. По пляжу носятся Каллум с Юаном, гоняют футбольный мяч. Когда они подбегают ближе, я приставляю ко рту ладони рупором.
– Юан! – кричу я. – Ты не знаешь, Фей рассказала отцу про Шагса Макговерна, что он замучил кошку?
– Нет еще.
Он подходит к нам и бросается на песок рядом с Орлой, потом закладывает руку за голову.
– Ее папаша еще не вернулся из плавания. И раньше выходных не вернется.
– Ну, к тому времени это все забудется, – говорит Орла, садится и надевает туфли. – Надо срочно что-то делать!
– Я готов, – сообщает Каллум, подбрасывая мяч ногой. – Давно уже собираюсь морду ему набить, еще с тех пор, как он заложил меня, когда я окно кокнул.
– Никто не собирается его бить, Каллум, – говорит Орла. – Это грубо и жестоко. Надо сделать так, чтобы он надолго запомнил урок, понятно?
– Злом зла не поправишь, – не соглашается Юан. – Надо просто пойти в полицию и все рассказать. Пускай они там с ним разбираются.
– Ну и что это даст? – уничтожающим взглядом смотрит на него Орла. – Он наплетет им с три короба, скажет, что это поклеп, он тут ни при чем, ему поверят, этим дело и кончится. Знает, что ему сойдет с рук, полиция ничего ему не сделает. Разве это справедливо?
– Да, но… если он псих, мы-то чем здесь можем помочь? Что, разве не так? То есть если уж он таким уродился, то…
Я пожимаю плечами.
Орла уже встала и уходит, оставляя на песке следы.
– Ты идешь или нет? – бросает она через плечо.
Я гляжу на Юана. Они с Каллумом уже опять пинают мяч.