Не доверяй мне секреты

– Ты и половины всего не знаешь. – Голос у нее теперь совсем тихий. – Какой же папа все-таки козел, что связался с этой сукой и терпит все ее закидоны!

Я вспоминаю эпизод в Эдинбурге, когда я стояла в универмаге и видела маму Орлы – она прижималась к отцу Моники, а сама улыбалась мне ярко накрашенными губами.

– Орла, не забудь, у тебя день рождения! – протягиваю руки и обнимаю ее. – Забудь про все, давай просто оттянемся как-нибудь.

– Ну да, точно. – Она поднимается, судорожно вздыхает. – И на этом чертовом дне рождения тоже оттянемся.

– Давай сделаем друг другу макияж.

Я нахожу в тумбочке румяна, тени для глаз и тушь для ресниц. Орла вытягивает шею и закрывает глаза:

– Скорей бы выбраться из этого болота.

Я навожу ей на веки зеленоватые тени до самых бровей.

– Бывают места и похуже.

– Например?

– Не открывай глаза!

– Перед нами весь мир, – жалобным голосом говорит она, – а мы живем в какой-то дыре, которой и на карте нет, и все друг друга знают как облупленных.

– А ты поезжай к своей тете во Францию.

Тетушка Орлы еще более шикарная женщина, чем ее мать. Она занимается отбором модной одежды для галереи Лафайет, и, когда приезжает, от нее так и веет духом высокой моды, элегантности и изящества.

– Ах, как бы я хотела пожить в Париже! – вздыхаю я.

– Да что там такого особенного, в этом хваленом Париже? Город как город, – говорит Орла, любуясь собой в маленькое зеркальце. – Вот Америка – это да! Огромная страна, открытые пространства. Ковбои. Мускулистые мужчины верхом и без седла. – Она надувает губки, кокетничая со своим отражением. – Возьми меня, я твоя!

Когда мы приходим в клуб, она успокоилась, стала прежней Орлой. Звучит музыка в стиле «диско», и первые минут десять мы пляшем, потом отходим в сторонку, берем по бутылочке лимонада, смотрим на танцующих.

– Может, выйдем подышим воздухом? – предлагает Орла. – У меня тут за телефонной будкой в кустах немного водки припрятано.

Выходим, и тут из-за угла появляется Моника. Смотрит на нас явно враждебно. Прямо вся светится ненавистью, как красная лампочка, дышит тяжело, словно только что пробежала целую милю. Подходит вплотную к Орле.

– Мне надо с тобой поговорить.

– Не сейчас, Моника.

Орла тяжко вздыхает. «Ну вот, опять, надоело до смерти», – показывает она всем своим видом, но я стою достаточно близко и замечаю, что жилка на ее шее начинает биться чаще.

– Ты что, не видишь, мне сейчас не до этого? – продолжает она. – У меня день рождения!

– Твоя мамаша – грязная французская шлюха.

– Моника! – Я встаю между ней и Орлой. – Какого черта? Давай вали отсюда! Тебя никто не звал!

– А я не с тобой разговариваю, а с Орлой, понятно?! – кричит она, а у самой глаза горят, волосы дыбом, ну прямо совсем крыша поехала. – Убирайся с дороги!

Оглядываюсь на Орлу – что она скажет.

– Все нормально, Грейс, – говорит она, равнодушно пожимая плечами. – Мы уже раз подрались из-за этого. Похоже, ей показалось мало, вернулась за добавкой.

– Не думай, что так легко отделаешься. – Моника тычет дрожащим пальцем прямо в щеку Орлы. – Чтоб ты сгорела в аду, Орла Картрайт! Чтоб вся твоя семья сгорела в аду! Все до единого!

Последние слова, как какая-нибудь колдунья свои заклинания, она бросает прямо в лицо Орлы, и я не удивляюсь, что заканчивает она проклятие тем, что плюет на землю у наших ног.

Моника поворачивается, чтобы уйти, но тут уже Орла хватает ее сзади за кофточку. Все происходит очень быстро, я не успеваю ничего сделать. Когда прихожу в себя и пытаюсь разнять их, Орла уже сидит на спине у Моники и отчаянно таскает ее за волосы. Визг и ругань такие, что мои просьбы немедленно прекратить не слышны. Орла гораздо сильней меня. Сюда бы сейчас Юана на помощь, но он еще не пришел. Я знаю, где его искать, это недалеко, в гавани, он вечно там болтается с Каллумом.

Что есть духу бегу туда, слышу их голоса. А вот и они, сидят себе на зеленой скамеечке возле стены. У каждого рядом банка пива, развлекаются армрестлингом.

– Скорей! – кричу, задыхаясь, уперев руки в коленки. – Моника с Орлой дерутся!

Оба, как по команде, вскакивают, и мы все вместе бежим обратно к клубу. Каллум оттаскивает Орлу и держит, пока Юан помогает Монике встать. Говорит, что у нее на голове рана и надо обязательно показаться врачу. По щеке ее стекает кровь прямо на воротничок кофточки. Моника трогает ее пальцем.

– Да ничего страшного, царапина. Я знаю, что говорю, сама скоро стану врачом. Все, я пошла.

– Ну как хочешь, – бормочет Юан, делает несколько шагов назад, становится рядом со мной.

Губы Моники кривятся. Ну и видок. Интересно, что она скажет дома.

– Давай провожу, – вызывается Каллум.

Моника меряет его взглядом:

– Можешь не беспокоиться. Иди танцуй, веселись. Не хочу тебе мешать.

Глаза ее наполняются слезами. Она поворачивается и, пошатываясь, уходит.

Гляжу, как она удаляется, и меня охватывает дрожь.

– Ну пошли, что ли… – говорит Юан, трогая меня за локоть. – Хочешь, потанцуем?