Не доставайся никому!

Если с ним что-то случится, как случалось ранее с другими людьми, то органы правопорядка перво-наперво вскроют его квартиру, так? Так! И найдут на столе большой лист бумаги с подробнейшими инструкциями и соображениями, а также списком подозреваемых лиц, которых Новиков на всякий случай тоже перечислил.

Если уж и суждено ему погибнуть, то пускай хоть неотмщенным он не останется.

Вот в этом месте ему жутко стало себя жалко. Себя, такого молодого, талантливого и не признанного пока. Он ведь, по сути, ничего еще не успел сделать толком. Не женился, не родил сына, которого несколько дней назад клялся любить всем сердцем. Да он даже толком ни за одной девушкой еще не ухаживал по-настоящему, с цветами там, долгими свиданиями, признаниями.

И он позвонил Тайке и трепался с ней по телефону полчаса, пока она не напомнила ему о том, что уже настала пора ей приступать к выполнению задания, которым он же ее и загрузил.

– Я завтра к тебе приду, – пообещал он, даже не спросив, хочет ли она его видеть.

– Приходи, – согласилась Тая со вздохом. – Сделаю манты, они у меня хорошо получаются.

– У тебя все хорошо получается, – с ворчанием отозвался он, уже пожалев, что собрался сегодня куда-то идти в ночь глухую и морозную.

Могли бы запросто приготовление мантов и на сегодняшний вечер перенести. А то жди его – завтра-то! Кто знает, наступит оно или нет для него конкретно? Снова сделалось жаль себя. А Тая еще и масла в огонь подлила, напутствовав напоследок:

– Береги себя, Володя. Пожалуйста, береги.

А может, у нее сердце что-то предчувствовало, а? Может, беду какую или опасность? Она ведь не знала, куда он собрался, а все равно пожелала именно так – береги, говорит, себя. Почему?

– Три сотни давай, – запросил таксист, дал сдачи с тысячи, кивнул, поднимая окно. – Бывай, не мерзни долго, а то беда.

Почему она так сказала, а?! Мысли Новикова заметались от страха. Он вжался спиной в шероховатый бетон стены, изо всех сил желая стать таким же серым и незаметным на фоне ночного города. Что-то громыхнуло над его головой, и он с ухнувшим сердцем присел на корточки.

Форточка! Это всего лишь форточка! Нельзя, нельзя трястись заячьим хвостом, надо действовать, идти вперед!

И он пошел. Осторожно ступая в притоптанный снег, чтобы не так громко скрипел под его ногами, Володя шел к дому Алисы. Свет фонарей не доставал до самих домов, скудно брызгая на тротуарные дорожки, которые к этому часу были совершенно пусты. Собачников и тех не видно, хотя начало двенадцатого для домашнего зверя это еще не повод отойти ко сну, так ведь?

Пока он медленно шел, слушая собственные шаги и бешеный стук своего сердца, наступила полночь. Он дошел до подъезда Алисы, подергал громоздкую металлическую дверь, заперта. Ничего, это даже хорошо. У него комплект ключей имеется и от подъезда, и от ее квартиры. Вот сейчас он до угла дома дойдет, кое-что проверит и сразу обратно. Это пришло ему в голову, пока он перебежками пробирался, отпустив таксиста. Прямо что-то щелкнуло в мозгах, и все будто на свое место встало.

Почему не подумал никто об этом раньше? Правильно! Потому что думать так не хотел тот, кому это невыгодно. И тот, кому было слишком страшно.

Новиков остановился на углу, отдышался. Выходить из-за дома смысла не было, и так он все увидел и понял теперь почти до самого конца. Да к тому же торцевая стена магазина напротив дома Алисы освещалась чрезвычайно ярко, и Володю мог кто-нибудь засечь. Микрорайон же просто кишел преступниками.

Ш-шш… Тихо, мысли тоже могут быть услышаны в кромешной тишине городской полуночи.

Он еще раз для верности высунулся чуть из-за угла, задрал голову вверх, удовлетворенно улыбнулся, попятился и… тут же почувствовал, как за ухо ему ткнулось что-то металлическое и ледяное.

– Догадался все же, журналюга? – произнес бесполый голос у него за спиной.

– Чего догадался? – проблеял Володя, поняв, что холодным и ледяным у него за ухом был ствол пистолета, больше нечему, не станут же его куском металлической трубы тыкать.

– Как баба та полоумная сдохла, догадался, говорю? – снова спросил все тот же голос: без пола и возраста, узнать его было невозможно, Володя и не узнал. – Правильно догадался, говорю… Не наезжала на нее машина, с балкона она вывалилась, и все.

– А машина просто в тот момент мимо проезжала? Ершина прямо под колеса ее упала?

Новиков все хотел уточнить, пока чужие страшные руки шарили по его телу под курткой и даже резинками носков.

– Не-ее, ишь чего придумал? Машина мимо проехать успела, когда Шурка спланировала. Тот дурак ударил по тормозам, чем внимание и привлек. Но ему хватило ума удрать с перепугу. И помалкивать, а то пришлось бы и его на перо сажать. Но он молчал, потому и жив до сих пор, – обыск закончился, тяжелая ладонь ощутимо саданула Новикова меж лопаток, разворачивая за воротник в сторону Алисиного подъезда. – Ну, ступай, что ли, куда шел-то? Чего мерзнуть?