(Не)добрый молодец

В конце концов, получилась небольшая площадка с торчащими во все стороны жердями и поломанными копьями. Будь у Вадима чуть больше времени, он бы сделал механизм с коловоротом, чтобы отбрасывать наступающих мертвяков с помощью движущихся по кругу жердей, но не было ни сил, ни материалов для этого. А идея неплохая. Лезвия, значится, расположены по кругу, кто-то сильный раскручивает барабан, который молотит клинками всех, кто попытается подойти к повозке.

Он уже почти закончил, когда выбежала Маруся и стала его уговаривать.

— Послушай, Вадим, не надо уходить, не надо бить мертвяков, нам нужно увезти детей внутрь города.

— Нам нужно? — удивлённо переспросил Вадим. Он как бы жалел детей и помогал, чем мог, но с хозяйкой его ничего не связывало, совсем ничего. Разве что, Агашу пристроить.

— Помоги мне довезти детей до ворот, спаси нас, и Бог наградит тебя по достоинству!

Вадим пристально взглянул на уставшую женщину и заколебался. С одной стороны, детей было жалко, с другой стороны, он им не отец и спасти всех будет затруднительно, да и вообще, что дальше делать, он даже не представлял. Видимо, это осознавала и сама вдова, поэтому решилась на крайние меры. Она была готова и на большее, но это не интересовало Вадима.

Он вообще уже откровенно устал от неопределенности своего существования. Поэтому, задумавшись, решил, что это наилучший выход из создавшейся ситуации.

— Хорошо, пусть будет так, мы пойдём к главным воротам, если люди в Козельске живы, то там они будут обязательно. Собирай детей, мы повезём их на этой повозке. Агаша, ты как себя чувствуешь?

— Уже лучше. А ты?

— Нормально. Помоги Маруси, я повезу вас.

Маруся радостно кивнула и побежала собирать детей и нехитрый скарб, а Вадим принялся убирать часть жердей со своего сооружения. Через час нагруженная повозка тронулась в путь. Конструкция оказалась максимально простой. Оси передних колёс регулировались обыкновенной палкой с ручкой, привязанной к ним. А сама повозка двигалась благодаря усилиям Вадима, толкавшего её сзади.

За рулевой палкой следила Маруся, а все дети разместились в повозке, сидя на бревне, как птички. Те, что болели, лежали закутанными в тряпки и были привязаны верёвками к повозке. Перекрестившись, Вадим плюнул на руки, хлопнул и столкнул повозку с места. Скрипя всеми четырьмя колёсами, повозка нехотя устремилась вперёд, с трудом вписываясь в повороты и буквально чудом не съезжая на обочину. Мертвяков было мало. С теми немногими, попавшимися навстречу, Вадим довольно легко расправлялся, и они двигались дальше.

Путь Вадим выбрал неблизкий, но зато он пролегал вдали от постоялого двора. Уж слишком много там оказалось бесов, не типично много. Немного отдохнув перед преодолением очередного участка трудной дороги, Вадим вспомнил о кошеле, накануне срезанном с мертвяка, о котором в суете неотложных дел и забыл совсем. Сунул в мешок, решив, что потом разберётся, а сейчас вспомнил.

Развязав кошель, он обнаружил там несколько золотых монет. Их оказалось немного — всего три, и совсем небольшие, такие, как российский рубль образца 1997 года. Вот только что сейчас могло дать ему это золото?

Бросив монетки обратно в кошель, он снова ухватился обеими руками за повозку и принялся толкать её дальше. Постепенно они проехали весь посад не встретив никого, медленно, но неумолимо повозка катилась по дороге к воротам. А на стенах их уже ждали.

— Эй! А ну-ка, стой! Куда прёшь? Осади назад! Кто такие?

Грубые недружелюбные окрики и команды следовали одна за другой, пугая детей и заставляя напрягаться Вадима. Он и так уже в готовности держал одну ладонь на рукояти сабли, а другую на пистоле. Толпившиеся на стене стражники заглядывали через зубцы, прорубленные в деревянных стенах, и громко обсуждали между собой случившееся.

— Я поместный дворянин по имени Вадим Белозёрцев. Со мной женщина из посада, у которой я столовался. Маруся её зовут. С ней её дети, они ослабели от плохой пищи и от страха. А ещё моя сестра Агафья, пропустите нас во внутрь, мы выжили, но больше сил сопротивляться нет.

Из-за парапета высунулся десятник и заорал ещё громче.

— А почём нам знать, кто ты? Может, ты мертвяк, и жёнка твоя мертвячка, и детки твои тоже уже все сдохли.

Вадим внутренне похолодел, он не ожидал такой отповеди, хоть и предполагал что-либо подобное.

— Она не жена мне. Я же говорю, она с Посада. Зовут Маруся Швея.

Тут Маруся, что интенсивно оглядывала стены, ища знакомые лица, всё же, смогла рассмотреть одно из них.

— Матвей, Матвей! Это я, Маруся. Ты же знаешь меня⁈ Помнишь, я угощала тебя едой? И жене твоей платье выткала, и дочке маленькой связала рубашку да пинетки. Или не помнишь уже? Пожалуйста! Умоляю! Спасите нас! Спасите!.. Мертвяки уже всех одолели. Кругом одни только мёртвые, и мои малыши болеют, но они не мертвяки, нет, они живые. Спасите, спасите нас, умоляю! — она стала рыдать, продолжая сквозь всхлипывания говорить дальше. — Нельзя так, не по-христиански это. Мы же чудом выжили, пустите нас в город! Умоляююююю…