(Не)добрый молодец

Девушка блеснула в негодовании фиалковыми глазами и мгновенно успокоилась.

— Ну, папенька, зачем ты гонишь меня? Мне приятно быть возле тебя и слушать. Расскажи хоть что-нибудь. Мне же интересно, да и помогут мне слова твои. А то, не ровен час, нападут на нас под покровом ночи, так я может быть и жизнь свою спасу благодаря им.

— Ладно, дочь моя. Дай отцу поисти, а потом и сказ мой услышишь.

Наталья послушно замолчала и стала смотреть, как отец насыщается едой. Иван Никитич не торопился, спокойно вкушая сытный ужин. Позволил он себе и хмельное. Больно день оказался тяжёл, а каков будет следующий, то ему и неведомо. Наконец, он насытился и, отодвинув от себя тарелки и кружки, откинулся на спинку стула.

— Ну, спрашивай, дочь моя, что ты хотела узнать?

Девушка уже давно приготовила кучу вопросов, но опасалась, что отец на них не ответит. Скорее всего, он выслушает два и всё. И поэтому мучительно искала наиболее подходящий и наиболее ёмкий.

— Папенька, а когда мы мертвяков с посада выгоним и много ли их там?

Иван Никитич невольно крякнул. Дочь выбрала самый сложный вопрос и задала его.

— Много мертвяков, больше сотни. А когда выгоним, на то ответ я дать не могу. Обождать сперва надо. Пусть они походют ещё, може сами сдохнут, може кто порубает. У меня воинов полтысячи, ежели их всех пустить биться, назад многие не возвратятся. А бабы не скоро ещё новых нарожают, да их ещё вырастить нужно, да воспитать, да обучить воинской премудрости. На то время нужно, да воля, да деньги царские. А у нас ни государства сейчас нет, ни царства. Воинов беречь надо, в бой их завсегда успеешь послать, а вот найти и на свою сторону переманить — не завсегда.

— Но, батюшка, ежели сотня наших воинов выйдет, неужели они не смогут зарубить сотню мертвяков?

— Могут, а ежели там не сотня, а ежели они ещё в лесу есть? А так, может и специально кто их подослал к нам, да ждёт своего часа, когда мы ослабнем? А? Кто ответ за то нести будет перед Господом и Козельском? Про всё воевода думать должен, на то он и воевода. Мне Козельск для справы даден. Потеряю его, более ничего мы не получим и по миру пойдём. А ты, Наталья, за простого холопа замуж выйдешь или поместного дворянина, у которого из вещей токмо сабля, да дырявые сапоги за душой. Поняла? Девка ты дурная! Ну-ка марш отсюда к себе, и чтобы не видел я до завтрашнего утра тебя больше.

Наталья поняла, что запахло жареным и, взмахнув на бегу толстой, с руку толщиной, косой, убежала прочь. Отец вздохнул и, осушив ещё одну чашку вина заморского, отправился отдыхать.

Добежав до светлицы, Наталья уставилась на себя в зеркало. Рассмотрев отражение со всех сторон, она вылезла в окно и взглянула в сторону посада. Вечерело. В воздухе появились многочисленные комары и стали противно и нудно пищать, предупреждая, что готовы укусить и напиться горячей девичьей кровушки. Да только не они сейчас страшны, другая напасть есть, да пострашнее их.

Воздух, насыщенный ароматами леса и города, был приятен. Пахло не только хвоей от леса, но и тёплым хлебом, запах которого доносился из рядом стоящей с теремом пекарни. Вдыхая этот воздух, хотелось жить и радоваться, а не бояться и умирать.

Наталья взглянула вниз и увидела сад, в котором росли вишни и яблоки. Вишни должны были вот-вот налиться ярким соком, а пора яблок ещё не наступила. Она снова посмотрела вдаль. Там виднелась стена, а за ней находился посад, сейчас захваченный мертвяками, и чего уж там творилось, неизвестно никому из горожан. Но догадаться то нетрудно. Наталья горько вздохнула.

Ей хотелось любви и приключений. Да только бабья доля не сладкая, и никто не считается с ней. Этот мир мужской, и мужчины в нём правят безраздельно. Женщины слабы, их доля рожать и воспитывать детей, а мужчины стоят на страже их общего дома. Нет мужчины, и дом будет разорён, женщины его пойдут по рукам али в рабство. Другого не дано. Никто не будет никого жалеть, мир жесток. Только с оружием в руках можно спасти свою семью и никак иначе.

Всё это Наталья понимала, но у неё под женской грудью билось храброе сердце, и она пыталась научиться тому, что, казалось бы, не должна уметь женщина. У неё уже что-то получалось, но только отчасти. Между тем, вечерело, воздух наливался густой темнотой, все запахи становились гуще и насыщеннее.

Внезапно ветер поменял направление и стал дуть со стороны посада. И тут же воздух наполнился мерзким зловонием. Наталья в сердцах захлопнула окно и присела за стол. Настроение сразу испортилось, и она решила отвлечь себя вышиванием. Взяв цветные нитки, иголку и пяльцы с полотном, девушка приступила к вышивке. Уже через час небольшой узор был готов, а она снова приобрела присутствие духа и решилась выйти во двор, чтобы посмотреть и послушать.