Не дать смерти уйти

Стоящий рядом Ачемез перевел слова на арабский. Я сначала не понял, зачем все это нужно. Почему сам Ачемез не произнес эти слова? И зачем вообще следовало говорить про армию? Но почти сразу я догадался. Люди здесь собрались из разных стран. Разговоров об аукционе может быть много, и какие-то из них обязательно дойдут до тех, против кого америций предназначен. И одна такая фраза сразу отодвигала Ачемеза на второй план и делала основным поставщиком «тихой атомной бомбы» российскую армию. Ход провокационный и достаточно хорошо продуманный. Ачемез не убеждал никого в том, что армия продает америций. Если бы он говорил об этом прямо, ему могли бы и не поверить. Но случайно сорвавшаяся фраза – это совсем другое. Это уже не намек. А, как известно, намеки будоражат ум, пробуждают воображение, люди пытаются додуматься до того, что произнесено не было. И в результате появляются такие подробности, что остается только удивляться изощренности человеческой фантазии.

У дверей сарая стояло двое часовых. Дверь открыли только при нашем приближении. Внутри еще охрана оказалась.

Я откинул люк подвала и посветил вниз фонарем.

– Спускаться по одному. Не толкаться – лестница слабая, может не выдержать…

И первым начал спуск. Наверху, как только Ачемез перевел сказанное, долго что-то обсуждали, потом начал спуск довольно молодой парень в очках, похожий на студента. Я посветил ему, чтобы он не слетел с лестницы, потом перевел луч фонаря на контейнер, стоящий в углу. Очкарик к контейнеру приблизился осторожно, достал из кармана прибор и стал измерять фон. Не знаю, что это ему дало, так как фон при закрытом контейнере бывает в пределах допустимого. Но парень все же испугался. Назад он спешил так, что чуть не сорвался с лестницы.

Потом к контейнеру по очереди еще люди подходили. Все с приборами. Я так понял, что это специалисты, которых взяли с собой для экспертизы.

Экспертиза завершилась успешно.

– Искандер… Уже все… – позвал меня Мовсар.

Из сарая я вышел последним. И сразу же туда зашли двое часовых.

По дороге к дому я вдруг встретился глазами с человеком, показавшимся мне знакомым. Человек взглядом показывал, чтобы я в сторону отошел. Но отойти я не мог, потому что вся команда уже поднялась на крыльцо и собиралась войти в дом. Ждали только меня. Только в доме я вспомнил этого человека – это был хромой Ваха с другого конца села, из-за реки… Осведомитель спецназа ГРУ. Хотел, видимо, что-то сообщить. Как-то следовало выйти к Вахе, но подходящего предлога я не придумал…

* * *

Мадина в самом деле перестаралась. Стульев в большую комнату принесла с избытком, превратив ее в зал для торжественных заседаний. Не хватало только сцены, на которую и следовало бы поставить стол. Но и без сцены стол солидно смотрелся. К нему были придвинуты только три стула – самодельные, красивые, с национальной чеченской резьбой.

Я захотел было сесть с краю, но Мовсар посторонился, пропуская меня, а Ачемез демонстративно отодвинул от стола стул, чтобы мне удобнее было сесть. Комедия продолжалась согласно сценарию, но она не вызывала у меня, честно говоря, никакого смеха. Все было направлено на то, чтобы дискредитировать российскую армию. Но я сел, поблагодарив Ачемеза кивком, потому что не поддержать комедию не мог, просто не имел на это права.

Говорить начал Ачемез. Говорил долго, руками размахивал. Не знаю, о чем была эта пламенная речь. Но несколько раз было произнесено слово «Америка». Это слово на всех языках звучит похоже, и я не сомневался, что Ачемез грозил американцам. Пусть бы грозил, только без меня. Мне же очень не хотелось во всем этом участвовать. Так сильно не хотелось, что я внезапно страшно захотел спать, и даже начал позевывать.

Потом Ачемез решил и мне слово предоставить. Он назвал меня «captain», то есть капитаном, повысив для солидности в звании, и еще я разобрал английское слово «landing» – десант… Наверное, в арабском нет подходящего эквивалента или просто переводчик его не знает… Значит, он представил меня капитаном десантных войск… В камуфлированной куртке, с головой, повязанной камуфлированной косынкой, я вполне мог сойти перед иностранцами за десантника, поскольку им простительно не знать основную часть десантной формы – голубой берет. А в конце вступительной речи Ачемез даже фамилию назвал… Вот это уже совсем зря…

Я начал говорить… И об истории открытия америция, и о его химических и физических свойствах. Ачемез переводил. А потом я стал давать советы…

– В контейнере триста граммов америция… Этого количества достаточно, чтобы, вызвав страшные мучения, уничтожить до восьми – десяти миллионов человек…

Собравшиеся зашевелились, начали переглядываться. В глазах появился восторг вампиров.