Не дай мне упасть

   - В свое время я стер всю информацию, связывающую ее с интересующими стороны конфликта проектами. Не должно было остаться никаких следов, я об этом позаботился.

   Только теперь Мегуми заметила, насколько бледен стал ее собеседник. Ватанабэ держался спокойно, уверенно, но сероватая белизна, сковавшая его лицо, выдавала сильнейшее внутреннее волнение. И... страх?

   - Погоди-ка, - наконец, девушка начала понимать. - Значит, Кэтрин Винтерс...

   - Она представляет интерес для людей, осведомленных о существовании трикстеров и Наследников.

   - Ого... - Канзаки порадовалась тому, что уже сидит. Иначе бы она так и плюхнулась куда-нибудь. Подобной новости девушка никак не ожидала. Выходило, что Ватанабэ... нет, нет, не мог он быть одержим этой женщиной только из профессионального интереса.

   Только почему она так заволновалась?

   - Но этот интерес не проявлялся уже полтора десятка лет, - продолжал Ватанабэ. - С тех самых пор, как я лично вычистил последнюю базу данных закрытой сети, где упоминалось ее имя. Все это время я был уверен, что никто не знает о ней.

   - Погоди, погоди, - Канзаки принялась тереть виски в попытке сосредоточиться. - Выходит, Кэтрин Винтерс - Наследник?

   - Нет.

   - Она что, трикстер?

   - Нет.

   - Тогда кто?

   - Канзаки, - Сэм посмотрел на нее в зеркало, и девушка увидела его непривычно холодный взгляд. - Ты меня извини, конечно, но не твое дело. Я пятнадцать лет заботился о сохранении ее инкогнито. Так что не буду говорить ничего теперь.

   - Пф! - она не удержалась. Мегуми почему-то стало очень обидно, и девушка. Насупившись, фыркнула. - Не очень-то, выходит, ты заботился.

   Сказав эти слова, Канзаки тут же пожалела о них. Ватанабэ это могло задеть, хоть он и казался человеку незнающему толстокожим. Но обида толкает на грубость. Мегуми незаметно вжала голову в плечи, едва только стих ее голос.

   Сэм никак не среагировал. Он не шевельнулся. В салоне автомобиля повисла томительная пауза, подсвеченная уличными фонарями и гудящая дорожным движением. Наконец, толстяк убрал левую руку с руля и поднял под самую крышу. Сжав и разжав кулак, мужчина продемонстрировал руку Мегуми.

   - Я лишился вот этой самой руки, пытаясь сохранить Кэтрин. Вдобавок к ней я лишился глаза, половины зубов и пары метров кишечника.

   Одной рукой Сэм резко крутанул руль. Канзаки, забывшую пристегнуться, бросило в сторону. Девушка, машинально схватившись за обивку сиденья, смотрела на могучую и совершенно целую руку толстяка. Глаза у него вроде бы тоже было два. Что за ерунда?

   - А еще я умер, - произнес Ватанабэ.

   С той самой минуты они друг с другом не говорили. Сэм молча пригнал машину к аэропорту и спрятал изрезанный плащ в багажник. Туда же отправилось оружие и ненужное шпионское снаряжение. Канзаки, завершив процедуру опустошения карманов, невольно вытерла руки. Толстяк же, поправив галстук и одернув целый, без единой торчащей ниточки, костюм, отправился за билетами. До вылета оставалось всего ничего, но хитроумный Ватанабэ сумел раздобыть им места.

   Мегуми не любила и не умела спать в самолетах. Выспаться как следует накануне тоже не удалось, так что приходилось ворочаться и вытаскивать тонны свинца из-под век. Ватанабэ, застывший свирепой горой рядом, никак не способствовал обретению гармонии и умиротворения. Отчего-то (она догадывалась, отчего) его присутствие на соседнем сиденье вгоняло Мегуми в тоску и рушило на голову обелиск неловкости.

   Она, похоже, всерьез его задела. Или нет? Или все дело было в опасности, что угрожала этой вездесущей в жизни Ватанабэ Кэтрин? В любом случае, Сэм перешел в то свое состояние, в котором его лучше всего было не трогать. Однако, сидя рядом несколько часов подряд, трудно оставаться в стороне. Особенно если людей связывают столь странные, и в этой странности - столь тесные отношения как те, что объединяли Ватанабэ и Канзаки. Где-то в середине полета девушка, выпив очередной пакетик сока, один из тех, на которые набросилась в припадке страшной жажды, дернула Сэма за рукав. Тот сидел, прикрыв глаза, и явно думал о чем-то своем. Скосив взгляд в сторону, толстяк увидел, как девушка ставит в специальное отделение на подлокотнике скомканный пакетик сока, а во рту у нее все еще торчит соломинка.

   - Чего? - спросил Сэм.

   - Это... - она с некоторой неловкостью выплюнула соломинку в руку. У Мегуми имелась такая привычка: не выпускать ее изо рта сразу. - Слушай, Ватанабэ, ты меня не пугай, что ли...

   - А ты не пугайся, - равнодушно произнес толстяк, глядя сверху вниз на собеседницу.

   - Угу, в твоей-то компании, да не пугаться... - Канзаки привычно принялась ворчать, но тут же бросила. - В общем, послушай... Если для тебя тема этой твоей Кэтрин такая болезненная, я больше не буду. Только ты объясни мне хоть что-нибудь.

   Сэм посмотрел на нее долгим и пристальным взглядом. В этом взгляде не было обидной и оскорбительной холодности. Превосходства, глупого недоверия или самодовольного изучения. Он просто смотрел, и непонятно было, о чем думал.