Не дай ему разлучить нас (СИ)

В коридорах пусто, все гуляют на моей свадьбе, а вот и та самая дверь, за которой скрывается моя жертва. В крови играет адреналин, а я иду полуголая по президентскому дворцу, сжимая в руке яд. Сегодня я собираюсь прикончить Альму Койн, ну, а если что-то пойдет не так, она прикончит меня, и все это наконец закончится.

Я в любом случае обрету свободу.

Стучу в дверь, секунда, две, три. И она распахивается. Женщина не спала, хоть и время позднее, она ждала вестей обо мне, но я явилась сама.

На ее лице столько эмоций, но четче всего читается удивление.

Удивлена, что я ещё жива?

Койн медленно отходит в сторону, пропуская внутрь, она настолько удивлена, что даже не произносит ни звука.

Напряжение в комнате нарастает с каждой секундой.

Я стою к ней спиной и задаюсь вопросом, почему она бездействует? Ответ прост: Президент слишком растеряна. Хлопок двери заставляет вздрогнуть, но я не поворачиваюсь, только сильнее сжимаю яд в руке. Койн обходит меня и становится спиной к окну, из которого открывается чудный вид на город. Безумно красиво.

— Скоро начнется салют в честь вашей свадьбы, — задумчивым тоном говорит она, скорее самой себе, — Мне раньше никогда не доводилось его наблюдать, никогда… Я специально заказала его, — после долгой паузы произносит она, будто с сожалением.

— Можно воды? — хрипло прошу я, сглатывая слюну, в горле действительно пересохло.

Она резко поворачивается, будто только-только вспомнила о моем присутствии, растеряно окидывает меня взглядом, остановившись на моих ногах.

— Да, конечно.

В комнату входит безгласая, неся серебряный поднос, а на нем большой графин и два стакана. Девушка тихо, не создавая ни единого звука, наливает прозрачную жидкость и уходит, оставляя нас вдвоем.

Я все жду, когда в комнате появится охрана, когда же миротворцы наконец повяжут меня, но этого не происходит, и это пугает ещё больше. Койн медлит, с каждой секундой давая мне возможность сделать то, зачем пришла.

Что творится в голове у этой женщины? Догадалась ли, для чего я пришла?

Но мои мысли прерывает резкий шум за окном.

Мне и раньше доводилось видеть его. Фонтан искр на ночном небе, но этот особенный. Это действительно очень красиво.

Оранжевое с белым мерцанием, зеленые цветы с белыми искрами, рубиново-красное с белым, фиолетовое с белым мерцание, золотые короны, белые мерцающие облака. Огни сменяют друг друга так резко и быстро, тая в ночном небе, рассыпаясь на тысячи маленьких иск. Я так засмотрелась, что чуть не забыла, зачем пришла сюда.

Чтобы убить.

Пока Президент Койн увлеченно рассматривает салют за окном, я резким движением высыпаю яд в её стакан с водой. И прозрачная жидкость очень быстро поглощает порошок. Будто ничего и не было.

Едва ли я успеваю убрать руку, как она поворачивается, с восторженно горящими глазами, как маленькая девочка. Я беру свой стакан и обхватываю его двумя руками, пытаясь скрыть дрожь. В моей крови играет адреналин и хочется хохотать, как сумасшедшей. Мне еле-еле удается сохранять спокойствие.

— Вы не спросите меня, почему я в таком виде? — сипло спрашиваю я.

— Я могу только догадываться

— Это Пит, — я пристально смотрю на нее, ожидая хоть какой-нибудь реакции, но нет. Ни один мускул не дернулся на её лице.

— Какой ужас, — но в глазах ее холод и разочарование.

Какой ужас, что не добил.

Я медленно ставлю стакан на поднос и подхожу к ней ближе. Поднимаю лоскуты платья, демонстрируя ей красные полосы и багровые синяки, тянущиеся по моим ногам, мои руки поднимаются выше, показывая шею, я резко дергаю лиф платья, и на пол падают несколько драгоценных камней. Она смотри на меня с омерзением, взгляд ее блуждает по моим ногам и рукам, даже губы ее кривятся, то ли в ухмылке, то ли действительно ей настолько неприятно, то ли все вместе.

А мой взгляд источает лишь ненависть к этой женщине. Смотрю на неё, не мигая, а по щеке уже стекает слеза, уже не пытаюсь сдерживаться, какой смысл?

— Вам понравилось зрелище? — спрашиваю я полным горечи голосом.

— Я не понимаю о чем ты, Китнисс, — она поднимает глаза к моему лицу и с интересом смотрит.

Да все ты понимаешь, старая стерва.

— Вы думаете, я настолько глупа? — я истерично хмыкаю. — Это вы прислали то шампанское с ядом, чтобы спровоцировать его, для того чтобы убить меня его руками. Признаю, это очень умно, одним выстрелом двоих… его признали бы больным, — мой голос все громче и громче, ее взгляд все холоднее и холоднее.

— Вы забываетесь, Мисс Эвердин, — она начинает злиться, сколько же ненависти к обычной девчонке, которую она может стереть в порошок.

— Миссис Мелларк, — поправляю я ее и продолжаю, как ни в чем не бывало. — Его признали бы душевно больным, а что потом? Смертный приговор?

— Вы правы во всем, кроме одного: парня убивать я не собираюсь, он ценный кадр, толковый, — задумчиво протягивает она. И движется по направлению к столу, берет свой стакан и выпивает содержимое. До дна.

Пять минут. И наступит конец.

— Я хотела его в помощники, — она складывает руки на груди и спокойно смотрит на меня.

Бросаю взгляд на часы.

Без пяти минут двенадцать.